Подгоняемый временем я постучал в окно. А не услышав никакого отклика, стал стучать еще громче, пока утроба магазина не зашуршала и не заматерилась женским сипом.

– Задолбали шастать. Чо нада? – показалась в окне женщина неизвестного возраста и наружности.

– Шоколада, – и смех и грех, но продавщица шутку не оценила. Не мне её судить, я спросонья тоже не самая социальная личность.

– Какого?

Я думал, она сейчас продолжит в духе “какого рожна ты тут забыл”, но заспанная продавщица молчала и сверлила меня взглядом.

– Ritter Sport.

– Нет такого, – не сводя с меня глаз ответила женщина.

– Да любой дайте! И пачку Сенатора, – я уже терял терпение.

– Нет Сенатора, – плитка Алёнки звонко ударилась о импровизированную столешницу, продавщица тоже теряла терпение.

– А что есть? – о, Боже, как низко я пал.

– Ну, – мадам оценивающе прошлась по мне взглядом. – Есть Парламент.

– Годится, – буркнул я. – На безрыбье и рак рыба.

Продавщица громко фыркнула и полезла куда-то под прилавок

– Понаехали, корчат тут из себя, – прилетело мне от неё уже в спину.

Плевать, добраться поскорее до парка и забыть всё как страшный сон. Но, прежде чем забыть всё и самому забыться, нужно найти Надю и отдать деньги, иначе я за себя не ручаюсь… Потрачу, как пить дать.

Надя

– Ну, наконец-то, копуша, я уже извелась вся, – едва перешагнула порог нашей подсобки, как на меня налетел вихрь Мария.

– Привет, – сил моих хватило только на это.

Я устало присела на стул у стены, вытянув ноги. Всего-то стянула кроссовок, а ощущение, будто угодила ступнёй в раскалённую лаву. Всё чёртова экономия… Шла пешком. Ноги гудят. Настроение пакостное. Только семь утра, а я уже устала. Вот только меня никто и спрашивать не станет, как я себя чувствую. Намотала сопли на кулак и в бой. Только отдохну хоть немного. Ах, Маша… Ну, чего ей надо от меня?

– Птичка на хвосте принесла мне интересные новости. Что кое-кто, не будем тыкать пальцем, – при этом Маша, естественно, ткнула меня указательным пальцем в плечо, – катался вчера на охеренной тачке!!!

– Аа, – протянула я, будто вспоминая. – Ну да, можно сказать, каталась.

– Можно сказать, – передразнила меня Машка, игриво накручивая локон на палец. – Ну и как он?

Она вся подобралась, как пантера перед прыжком, и выжидательно уставилась на меня. А я, ну точно из-за усталости, никак не могла понять, о ком или о чём идет речь.

– Автомобиль? Ну, чёрненький. Красивый. Колымага, одним словом.

– Ой, дурья твоя башка, – Мария плюхнулась на соседний стул и обняла меня одной рукой. – Что я, по-твоему, на тачки не насмотрелась что ли? Журавлёв как? Было что?

– Да никак, подвез до остановки и всё.

– А почему до остановки? – недоумевая, спросила она.

– Я попросила, – с не меньшим удивлением ответила я.

– Ууу, – картинно сложив губы трубочкой, мне вынесли вердикт. Судя по выражению лица Марии, вердикт неутешительный. – Большая рыба сама плывёт ей в сети, а она…

– Не нужен мне твой Журавлёв. Надо, сама лови свою рыбу.

– Ага-ага, – развеселилась ещё больше рыбачка. – Лучше Синицын во френдзоне, чем Журавлёв на бентли.

– Нет у нас френдзоны, – от такого сравнения губы сами расползлись в улыбке.

– Значит, ты не сильно расстроишься, если я… – говоря это Маша ну натурально строила гримасы и делала театральные паузы, вероятно, чтобы мне понятнее стало, что именно она…

– Марья, у тебя сурикаты не кормлены. Займись делом.

– Пфф, сурикаты. Да пусть бы их всех крокодил сожрал. А о Марьюшке кто позаботится, кто Марьюшку покормит? А?

Ответить мне не дал стук в дверь.

– Не входите, я голенькая, – завопила Мария, будучи, кстати, совершенно одетой.