Размышляя таким образом, сыщик неспешно шел к дому. И тут он заметил слева чью-то фигуру на спортплощадке. Человек раз за разом поднимал штангу. Затем он перешел к брусьям и начал на них подтягиваться и делать другие гимнастические упражнения. Это мог быть только второй охранник, Марат Ордынцев. И Гуров решил поговорить с ним, чтобы познакомиться, а также выяснить, кто мог проделать дыру в ограде.

Когда Гуров подошел к спортплощадке, человек, занимавшийся там упражнениями, решил передохнуть. Он прогуливался взад и вперед, восстанавливая дыхание.

– И как спортивные занятия – успешно продвигаются? – спросил Гуров, подойдя вплотную.

– Вполне успешно, – отвечал атлет. Это был высокий парень, ростом с самого Гурова, с хорошо развитыми мышцами. Он испытующе взглянул на сыщика и спросил:

– Это вы полковник Гуров?

– Да, я, – отвечал сыщик. – А ты, я полагаю, лейтенант Ордынцев?

– Нет, товарищ полковник, не угадали, – отвечал спортсмен. – До офицерского звания я не дослужился, ушел в звании сержанта.

– А что так? – спросил Гуров. – Зарплата показалась мала или начальство слишком требовательное?

– И опять не угадали, – проговорил бывший сержант. – Главное было не в зарплате. Просто я быстро разобрался, как в нашей полиции все устроено. Не знаю, как в других местах, а там, где служил (это недалеко отсюда, на Кубани), ты дня не можешь прожить, если начальнику отдела конверт не принесешь. А чтобы этот конверт принести, его надо с кого-то получить, верно? Значит, надо уметь прижать дилера, наладить с ним отношения. Он мне, допустим, каждый месяц выдает одного сбытчика, а я его самого не трогаю. И так не только с 228-й статьей, так во всем. В общем, я два года покрутился и бросил это дело. Сначала к одному богачу устроился в охрану, потом к другому… А потом как-то познакомился с Аркадием Борисовичем, и он меня устроил сюда, к Вершинину.

– И давно ты тут служишь? – поинтересовался Гуров.

– Вот уже два года, – отвечал Ордынцев. – И пока уходить не собираюсь. Пока меня здесь все устраивает.

– И система безопасности поместья тоже тебя устраивает? – продолжал спрашивать сыщик.

Тут бывший сержант в первый раз нахмурился и отрицательно покачал головой.

– Нет, безопасность поместья меня не устраивает, – сказал он. – И я уже говорил об этом – и Аркадию Борисовичу, и самому Петру Никитичу.

– А что именно тебя не устраивает?

– Прежде всего – что камер наблюдения маловато. Нельзя увидеть то, что происходит вблизи ограды, что происходит в глубине парка. Но главное – в доме нет вообще ни одной камеры. Если человек, который задумал недоброе, находится в доме, мы никак не можем проследить за его действиями.

– А где бы ты повесил камеры внутри дома?

– Прежде всего – в холле. Тогда можно будет проследить, кто выходит, кто входит. А еще – на кухне. Ну и, может быть, в гостиной, чтобы лестница была видна. Это позволит отследить все перемещения.

– Значит, ты говорил об этом управляющему и самому хозяину. И какой был ответ?

– Аркадий Борисович со мной, в общем, согласился, но сказал, что тут все упирается в решение хозяина. Ну, я и пошел к Петру Никитичу. Тот меня выслушал, но ответил категорическим отказом. Дескать, у него в доме не будет никакой слежки за гостями.

– Понятно… – протянул Гуров. – Скажи, Марат, ведь ты не вместе с хозяевами приехал, а раньше?

– Да, я еще тридцатого мая сюда прилетел, – кивнул Ордынцев. – Нас тогда целая группа летела – кроме меня, еще Аркадий Борисович с сыном, садовник Егор Васильевич, тренер Женя Самойлов и Виктор Дмитриевич Селиверстов. Перед нами стояла задача подготовить поместье к приезду хозяев и большой группы гостей, привести тут все в порядок, завезти продукты…