Впрочем, на семью герцога Альфонсио де Веласко его величество посмотрел с любопытством и даже, прервав беседу, задержал их у трона:

-- Это она, Альфонсио?
-- Да, ваше величество! – герцог был необычайно почтителен. Тересия, стоявшая рядом с мужем, кланялась вместе с ним, хотя при этом ее никто ни о чем не спрашивал.
-- Подвинься, я хочу рассмотреть…

Повинуясь жесту королевской руки, герцог с женой чуть разошлись в стороны, и их племянница предстала перед Фердинандом XII. Анна ощутила пронзительный, какой-то едкий взгляд короля и потупилась. А он, внимательно разглядев ее, произнес, обращаясь к мужчинам за троном:

-- Ну, франкийцы должны быть довольны. Она молода и сможет родить наследников, да и рудники делают ее просто красавицей, – и гулко заухал-засмеялся собственной шутке.

Вместе с ним почтительно засмеялись и остальные, только инфант слегка нахмурился и тоном эстета произнес:

-- Она вовсе не так уродлива, как вы говорили, герцогиня! Мы могли бы подыскать ей мужа и в нашей стране. А сейчас рудники отойдут…
-- Карлос, все уже решено! – недовольно перебил сына король и взмахом руки отпустил семью.

За массивными каменными колоннами бродили люди, собираясь в группы, кланяясь друг другу, беседуя, споря или надменно проходя мимо низших. Бесшумно скользили лакеи в фиолетовых ливреях, разнося подносы с бокалами.

Здесь было довольно душно: под потолком и на стенах горели сотни больших белых свечей. В зале отчетливо пахло потом, едкими духами, горящим воском. Анна безмолвной тенью следовала за родственниками, стараясь кланяться синхронно с ними всем, кого они находили нужным поприветствовать.

Тяжелый, массивный веер из черных перьев, которым герцогиня почти непрерывно обмахивалась, почему-то напоминал Анне ворону. Да и сама герцогиня в черном с золотом платье, в гигантском воротнике и с беленым лицом казалась ожившей восковой статуей, сбежавшей из музея. Таких статуй вокруг было множество. В целом обстановка живо напоминала некий готический фильм ужасов с зомби и нежитью.

Анна рассматривала людей и поражалась: фиолетовые и черные, темно-синие и коричневые, болотные и стального цвета костюмы и платья. Ни одного светлого! Только огромные воротники резали глаза нелепостью и белизной. Даже полоски кружев на платьях были черного или густо-красного цвета.

«Эта мода слишком безумна и неудобна, чтобы нравится хоть кому-то.» -- Анна прислушивалась к разговорам и сожалела, что возможности остаться дома у нее не было.

Беседы женщины вели о браках, о том, сколько получил приданого за женой какой-то маркиз, и сколько выделил за дочерью некий жадный граф. Если собеседником семьи оказывался солидный вельможа, женщины молчали. Тут в разговор вступал герцог и обсуждал с лордом цены на древесину, договор с Франкией о мире и прочие важные вещи.

Через некоторое время Анна поняла, что все разговоры идут по кругу. У герцога и герцогини были устоявшиеся мнения по каждому вопросу, и они, лишь чуть меняя слова, говорили одно и то же весь вечер.

Выглядело это, примерно так:

-- Договор с Франкией – хорошо, оттуда идут товары, но франки коварны и, кроме того, их нельзя считать истинными католиками! Да, сеньор Пельдо, вы совершенно правы!

Следующий диалог герцога звучал так:

-- Его величество мудр! Этот мирный договор с Франкией принесет нам процветание, герцог Энрикес. Но все же франков нельзя считать истинными сынами Матери Церкви!

Анна была почти счастлива, когда на пути ее семейки попался, наконец, тот самый посол Франкии.

-- Герцог де Рогерд! Счастлив приветствовать вас, – дядя кланялся, а Анна, стараясь не слишком пялиться, внимательно рассматривала одежду франкийцев.