– Где здесь кухня?

– Пойдём! Отведу тебя.

Малышка берёт меня за руку и ведёт по коридору, а затем открывает дверь, которой он заканчивается.

Кухня пять на пять метров. У одной стены расставлены шкафчики, мойка, плита необычного вида – четыре металлических круга на простой деревянной поверхности. В одном из углов свалены разломанные табуретки и остатки какой-то другой мебели. Повсюду мусор и грязная посуда. Более-менее чисто только на кухонном столе, где стоит сковорода с омлетом, тарелка с нарезанным хлебом и ломтями окорока.

Здесь есть две двери. За одной обнаруживаются ступени, ведущие вниз, за второй – небольшая веранда и выход на улицу.

– Дядя Рансон уже уехал и оставил нам завтрак, – важно сообщает дочка.

– Садись за стол. Сейчас помою тарелки и столовые приборы.

– Да, мама.

Вместо средства для мытья посуды лежит мыло, а вместо губки – тряпочка. Горячая вода есть, и это меня очень радует. Сперва хорошенько отмываю тряпочку, а уже потом берусь за посуду. Чтобы не заставлять малышку ждать, мою только то, что потребуется нам сейчас, но уже твёрдо знаю, что после завтрака займусь уборкой – жить в такой грязи совершенно не хочется.

Во время завтрака узнаю, что экономка и повариха молили господина Рансона о пощаде, но он на них совершенно не обращал внимания. Связал верёвкой, сел на коня и отправился в город. Девочка рассказывает это с такой радостью, что у меня невольно вырывается вопрос:

– Они тебя обижали?

Малышка немного тушуется, а потом по-взрослому вздыхает:

– Это уже не имеет значения. Главное, что теперь ты поправилась и мы снова вместе.

Значит, обижали. Но раз она не хочет об этом рассказывать, не настаиваю.

После завтрака улыбаюсь:

– Я сейчас схожу переоденусь, мы обследуем все комнаты этого дома и начнём уборку. В грязи живут только свинки, а мы ведь не они?

– Конечно, не они! – заверяет малышка. – Пойдём!

Подбегает и берёт меня за руку.

В комнате тщательнее осматриваю свои вещи. Выбираю блузку и юбку из тех, что похуже, а потом мы с дочкой отправляемся обследовать дом.

На втором этаже, помимо комнаты, в которой я проснулась, и кабинета, находится библиотека, каморка с лесенкой, ведущей на чердак и перекрытой решеткой с навесным замком; ещё две спальни, гостиная и ванная комната с деревянной ванной. Из окна коридора можно рассмотреть ворота и просёлочную дорогу, которая начинается сразу за ними. А ещё крохотную деревеньку на горизонте. В остальном же кругом луг и лес.

На первом этаже рядом с кухней располагается спальня с отдельной ванной комнатой. Судя по оставленным вещам, здесь кто-то жил. С противоположной стороны за дверью обнаруживается коридорчик с четырьмя маленькими и не особенно уютными комнаткам, явно предназначенными для прислуги, и маленькая ванная комната.

Дочка проводит меня в одну из спален и произносит:

– А я вот тут жила. Видишь, за окном грушевое дерево? Можно перелезть через подоконник и сразу же покушать.

При взгляде на тонкий матрасик и латаное одеялко сердце сжимается от жалости. И когда дочка гордо демонстрирует свои «сокровища» – тканевую куклу без одной пуговицы, которой обозначались глаза, в замызганном платье; камешек с дыркой; несколько лоскутков и крохотное зеркальце – становится ещё грустнее.

– А где твоя одежда? – интересуюсь я.

Она открывает небольшой сундучок, в котором находятся два летних платья, два более тёплых и три ночные рубашки. Вещи выглядят не так плачевно, как я ожидала, и это меня приободряет.

Ещё в этом крыле обнаруживается вторая спальня с остатками вещей, кабинет и просторная столовая, рассчитанная человек на двадцать.