Я прошел в ванную. Никаких кровавых потеков на зеркале, в этот раз. Никаких галлюцинаций. Наверняка их вызвал стресс, вот и все. Стресс и нехватка сна. Или так, или я просто спятил. Хотя тот, кто спятил, не считает себя психом, так что я не сошел с ума, раз думаю, что мог сойти. Это умозаключение меня немного успокоило. Все дело в стрессе от переезда! Просто я не высыпаюсь и пью слишком много кофе! Или слишком мало. Надо умыться, взбодриться, и как-то уже прийти в себя.

Я протянул руку к крану. Исцарапанную руку, покрытую грязью. Мокрая земля, размазалась по пальцам, набилась под ногти. Я ободрал кожу и загнал занозу в мизинец. Горло саднило все сильнее, я закашлялся, и выплюнул комок земли в раковину. Мой нос забит ей, горло покрыто грязью, вот почему я так хочу пить, вот почему горло першит! Во сне я копал и кричал, звал ту девочку. Но наяву мои руки и лицо покрыты землей. И мои ноги.

Босые стопы оставляли грязные пятна на полу ванной, следы шли к кровати, а от нее дальше, через весь дом, до самой входной двери. Я прошел по ним к началу пути, и вышел к дубу.

Дом не дышал, и никто не звал меня, все это было просто сном. Но во сне я действительно пришел сюда и вырыл яму в мягкой земле, руками, как зверь. На дне неглубокой ямы лежал труп голубя. Я выкопал его обратно, но копал дальше, и выбрасывал кости, которые находил в земле. Крохотные кости лежали теперь в траве, и я уверял себя, что они, наверняка, птичьи! Даже если они очень похожи на фаланги пальцев человека. Но кто я такой, что бы судить? Я не врач, я не могу точно знать, чьи это кости! А если во дворе зарыт старый труп, то не стоит рассказывать об этом посторонним.

Видеть на пороге толпу криминалистов, которые ищут тела, перекапывают двор, выкорчевывают деревья, и ломают пол в доме, я совсем не хотел. И прорываться через толпу журналистов, вопящих: «Правда, что ваши предки были серийными убийцами?» – тоже. Если кто-то кого-то убил, давным-давно, и зарыл под деревом, то ко мне это не имело никакого отношения. Я сложил все обратно, и кости, и голубя, бросил сверху горсть земли, и еще одну. И понял, что яма стала глубже. Вставало Солнце. Прошло несколько часов, и все это время я стоял на коленях перед дубом, и не зарывал яму, а раскапывал ее.

Со второй попытке я все же смог забросать кости землей. Я принял душ, пока Делия спала, помыл пол, замел следы, как только мог. Мне не хотелось беспокоить жену. Если я схожу с ума, то рассказать ей об этом еще успею. А если не схожу, то и говорить не о чем.

Затворы камер щелкали, объективы взвизгивали, вспышки сверкали. Привычная работа в родной стихии помогала забыть о бое барабанов и шорохе крыльев сов. Никаких сов на съемочной площадке! Только красивые девушки в видоискателе – мы снимали бесконечную вереницу комплектов женской одежды. Это не так уж интересно, но за это хорошо платят, а деньги скоро будет очень нужны. Дом обойдется в огромную сумму каждый месяц, и если не зарабатывать, то и все накопления быстро растают.

Эту съемка не планировалась заранее, но я ухватился за неожиданный заказ и теперь просто делал привычное дело. Когда всю ночь копаешь яму голыми руками, то утром как-то не получается выспаться и настроиться на творческий процесс. Но снимать я мог, как ремесленник с камерой наперевес. Делия страховала меня, не давала испортить съемку, но и сама выглядела не лучше, чем то, что я видел в отражении. «Бурная ночка!» – так скажут за нашей спиной. И да – еще какая бурная! Но вовсе не в том смысле, какой обычно подразумевается.

Каждую ночь я видел кошмары, и почти не спал уже несколько дней. В голове стоял туман. За тот месяц, что мы прожили в Доме Совы, я пару раз собирался сходить к врачу, но что-то каждый раз мешало. То ли обстоятельства, то ли та ненависть, которую я питаю к больничным палатам и койкам с капельницами. Слишком много я их видел. Видел, когда навещал Делию после выкидышей. И когда навещал мать после аварии, сидел с ней и знал, что с постели ей уже не подняться. Белые стены, боль, человек в коме. И смерть, которая идет за ним по больничным коридорам. Так я запомнил больницы, и если выбирать между ними и ночными кошмарами, я выберу кошмары. Они приятнее.