В общем, обстановка, вкупе с неплохими картинами на стенах, навевала приятную меланхолию. Ей способствовали и окна. Неожиданно большие, они распахивались на две смежные стороны света и открывали хороший обзор. Из одного окна был виден зеленый школьный двор и спортивная площадка, другое выходило на автобусную остановку. Именно на нее медленно выезжал со стоянки черный джип «гранд чероки», а за ним дробно рысил бледный Дирижабль. Я вспомнила сон и вздрогнула.

Машина остановилась, дверца приоткрылась. В проеме виднелось мощное плечо водителя, обтянутое черным пиджаком, а с пассажирского кресла на причитающего вполголоса Дирижабля безразлично смотрел субтильный блондин в светлом костюме. Не дослушав монолог, он бросил несколько слов, захлопнул дверцу, автомобиль тронулся.

Дирижабль постоял минуту, вытер мокрый от дождя лоб и медленно направился к запасному входу. Мы с Жуковым переглянулись.

– Странная компания! – протянул Борька. – Вот уж не думал, что у шефа такие знакомые водятся!

Я не успела отреагировать, как в кабинет ворвался Ромка.

– Ребята, – возбужденно зашипел он, – я видел наших учредителей! Крутые, на джипе, и Дирижабль их смертельно боится! Может, ввалили за то, что нашу зарплату на тойоту потратил?

В голосе Шантера звучала надежда.

– С чего ты взял, что это учредители? – холодно поинтересовался Жуков.

– А кто же еще? – удивился Ромка. – Явно не друзья детства, не односельчане бабушки, и не коллеги!

Мы посмотрели на Ромку с одобрением: этот юный прохвост в последнее время часто демонстрировал незаурядную наблюдательность, хотя для правильных выводов еще не созрел.

– Да, – спохватился Ромка, – я ведь их сфотографировал на стоянке. Вот сюрприз будет для Дирижабля! Или не стоит пока ему карточки дарить?

В голосе Шантера послышалось сомнение.

– Не стоит, – ласково подтвердил Жуков. – Ты их нам подаришь и никому об этом не скажешь. И о своем творческом подвиге тоже не распространяйся.

Ромка с интересом взглянул на него. В глазах потенциального лауреата Пулитцеровской премии появился маниакальный блеск, и это свидетельствовало об одном: Шантер к очередной авантюре готов!

– Однако, господа, – вернул нас к реальности Жуков, – пора бы и о рутине подумать!

По комнате поплыл первозданный аромат заграничного кофе, и мы, устроившись в креслах, начали мозговой штурм. Нужды не было высасывать сенсации из пальца, как это делали другие, они сами рождались у нас в головах, превращая реальные, но скудные факты в затейливые конструкции, вызывающие неподдельный интерес у читателей. Борька называл это «поиграть умом». Мы не делали выводов и не навязывали свою точку зрения, а лишь пробуждали фантазию и любопытство, и читатели были за это благодарны. Порой, они высказывали потрясающие суждения, и наиболее оригинальные письма публиковались в нашем журнале.

Сегодня речь шла о загадочном преступлении, совершенном в идиллической местности, абсолютно не подходящей для кровавых расправ. А мое подсознание провело параллель между ним и Потрошителем, о котором я и брякнула Дирижаблю.

Несколько дней назад в прессе проскользнула заметка о зверском убийстве иностранного бизнесмена, которого непонятно каким ветром, без вещей и документов, занесло в нашу провинцию. Но меня заинтересовало другое. Из разговора со знакомым следователем, который, пытаясь установить личность убиенного, нарезал версты по градам и весям, я составила примерную схему места, где нашли тело. И выяснилось, что в данном месте и в данное время уйти незаметным убийца просто не мог: по всем четырем направлениям находились свидетели. Подбросить труп тоже не могли, поскольку кровь на земле принадлежала покойному, а ее количество свидетельствовало, что убийство произошло именно там. Следствие принялось выяснять адреса, связи, явки, а у меня в голове забрезжила странная мысль во время общения с Дирижаблем, которую я и пыталась сейчас оформить.