В цирковом училище, которое он умудрился отыскать довольно быстро, его внимательно выслушали и, видимо, поняли, в чем дело. Они не стали говорить ему прямо, что мол тебя, мальчик, просто нагло обманули, а мягко объяснили, что для поступления он слишком молод. Но он уже обо всем догадался сам…
Через несколько дней милиция вернула Валентина, впервые в жизни павшего духом, в Каунас. Он был непривычно тих и пассивен. До самого отъезда из Москвы он надеялся, что случится чудо, и его все-таки примут в цирковое училище. Но чудеса не происходят просто так, их надо творить собственными руками, а этому ему еще предстояло научиться. Пока же он переживал первый в своей жизни серьезный обман и пытался склеить разбитые мечты. Воспитатели на него нарадоваться не могли – шебутной мальчишка вдруг стал идеальным, по их мнению, воспитанником: тихим, молчаливым и послушным. Что на самом деле творилось у него в душе, им было неинтересно.
На какое-то время жизнь потеряла всякий смысл. Воспитатели не узнавали меня и тихо радовались происшедшим переменам. Хорошо, что хоть в покое оставили.
Но детство – оно как ивовая ветка: гнуть – гни, а сломать трудно. Скоро я вернулся к прежним мечтам о цирке и с еще большим рвением занялся спортивно-цирковым самосовершенствованием. Хотя осталась на сердце маленькая зарубочка: впервые в жизни я не смог забыть обмана. Обмана, граничащего с жестокостью и издевательством над святым для меня.
Я сразу повзрослел. Впрочем, нет худа без добра: удар, нанесенный моей психике, оказался далеко не единственным психологическим ударом, которые пришлось вынести в дальнейшем. Но зато он, самый первый, положил начало выработке иммунитета…
Незадолго до окончания школы Валентин попросил бабушку забрать его из детдома и поселился у нее. Но денежный вопрос стоял, как и прежде, остро, да и он к тому времени уже считал себя слишком взрослым, чтобы жить на чьем-то иждивении. Так что в возрасте четырнадцати лет Валентин Дикуль начал зарабатывать деньги самостоятельно.
Дело в том, что у него оказалось потрясающее техническое чутье. Он мог отремонтировать практически любой мотоцикл, вернуть к жизни даже полнейший лом, за который не брались профессиональные мастера. Причем сам-то он был именно любителем, поскольку нигде и никогда этому не обучался. Но что-что, а талант к технике востребован всегда, и клиентов не слишком волнует наличие у мастера диплома, лишь бы ремонт был хорошо сделан. Поэтому довольно скоро Валентин наладил контакт с одной мастерской, которая отправляла невыгодных клиентов с очень сложными случаями к нему. А чтобы те не пугались при виде четырнадцатилетнего подростка и не уходили, он не возражал, когда его принимали за сына «мастера Дикулиса», и объяснял, кто на самом деле тут мастер, лишь когда возвращал отремонтированный мотоцикл клиенту.
Впрочем, сам Дикуль об этом вспоминает без особого интереса, потому что для него это был лишь способ зарабатывания денег на жизнь, а по-настоящему его в то время интересовали только две вещи – подготовка к цирку и учеба в школе, ведь без приличного аттестата о цирковом училище можно было забыть.
Его золотой цирковой мечтой была воздушная гимнастика, но поскольку самое главное для него было стать артистом, он готов был заниматься чем угодно, лишь бы на манеже. Поэтому, когда ему подворачивалась возможность научиться чему-то новому, что могло пригодиться в цирке, он ею никогда не брезговал. Именно поэтому он после детдома увлекся атлетической гимнастикой, а если говорить проще – культуризмом. Благо, это было несложно, потому что в Литве в то время была повальная мода на строительство собственного тела и клубы, где можно было позаниматься с гантелями и штангой, открывались повсюду.