– А в худшем?

– У землянки сгнила крыша из бревен.

Я присел на краю вмятины. Сконцентрировался. Энергию из пальцев запустил под землю. Потрогал – только грунт, бревен нет. Грунт рыхлый. Копали основательно, метра на полтора – два. Хотя слой времен войны рядом с поверхностью … но следов землянки в виде закопанных бревен, пусть и сгнивших, я не нашел.

– Все правильно. Не было здесь … подземного дома.

– Но зачем-то копали.

Идем дальше. Внимательно смотрим под ноги …

– Ой!

Аноуметажагата схватилась за дерево. Потерла ушибленную ногу. Присела перед бурой палкой с утолщением на конце.

– Противотанковое ружье.

Я пошевелил находку. Разгреб землю и вытащил почти двухметровую "дубину" с остатками рукоятки и маленького приклада.

– Дегтярева, однозарядное …

Щукино уже рядом – слышен лай собак. Ищем старое дерево с ямой у корней …

– Это похоже.

Я присел. Потянул энергетические продолжения пальцев в темноту ямы. Ничего нет … но было, и довольно долго – земля спрессована. На площади втрое большей, чем маузер, даже с громадным двадцатизарядным магазином. И весило сильно больше полутора килограмм.

– Дети не говорили, не находили ли они здесь что-нибудь еще?

– Только маузер.

– Странно. Тайник спонтанный – неглубокий и слишком близко к жилью. Тот, кто его делал, торопился. А что маузер оставили – скорее всего, остальное оружием не было. Так как у нас есть статьи и за незаконное хранение оружия, и за разграбление могил – в том числе и на местах боев. Судя по отпечатку, в тайнике лежали коробки. Возможно, металлические … давайте еще походим – может, найдем что интересное …

… Легкий ветерок перебирает подсохшие под августовским солнцем листья. Тихонько посвистывают синички. Вдалеке тявкнула лиса. В ее зубах сдавленно пискнула мышка … я потянулся. Прислушался к дыханию лежащей рядом девушки. Повернулся к ней.

– Вы заснули, Леонид.

– Вы, наверно, тоже, о прекрасная Ладимира.

– Немножко.

Мы коснулись друг друга … кончилось тем, что скатились на голую землю. Аноуметажагата сползла с меня и села на край покрывала. Отряхнулась. Я встал. Прислушался и принюхался. Нет, ничего.

– Не теряете бдительности.

– В лесу всегда надо быть начеку.

– Думаете, кто-то придет к тайнику?

– Думаю, здесь раздолье для любителей недавней истории России. В том числе и нелегальных … давайте завтракать.

Аноуметажагата улыбнулась.

– Давайте.

Я сходил в самолет за корзинкой с едой и бутылкой с водой. Вернулся – перед покрывалом, на котором мы отдыхали, появился коврик с низеньким столиком. На край его я поставил корзинку. Полил Аноуметажагате умыться. Потом она полила мне. К корзинке мы потянулись одновременно …

… Высота шестьсот метров. Скорость сто девяносто километров в час. Курс – северо-восток. Самолет идет ровно. Пора выходить на связь.

– Михалыч, прием. Это Лео.

– Доброе утро, туристы!

– Доброе утро … есть что-нибудь?

– Пока тихо.

– Даша и Соня уже приехали?

– Только Даша. Хочешь поговорить?

– Как вернусь.

Я глянул на солнце. Затем на компас. Потом – вбок вниз. Летим правильным курсом. Справа вдалеке авиабаза истребительного полка, которым командует мой отец, полковник Ян Збигневич Деркович. Кажется, я даже вижу, как взлетают сверхзвуковые МиГи … и правда, взлетают. Целая эскадрилья – десять самолетов. Идут на северо-запад, в пилотажную зону. Нам, легкомоторникам, летать там можно, но не выше тысячи метров.

– Чувствую легкую печаль моего любимого …

Я положил свою руку на руку Аноуметажагаты.

– Успею еще Родине послужить в небе.

Пора на юг сворачивать. Я двинул штурвалом. Ан-2 наклонился вправо и пошел по дуге. Затем выровнялся. Теперь солнце светит слева спереди. Мне не мешает. Глазки же Аноуметажагаты превратились в щелочки.