Больше они ничего не говорили ни о принце, ни о короле и очень быстро разошлись, ибо настроение у всех испортилось, но как только Элли осталась с Лилой наедине в покоях принца, схватила ее за локоть и прошипела на ухо:

– Вы что творите? Зачем вы все это говорили там, в беседке, еще и при посторонних.

– Это не твое дело. Зачем ты вообще врешь, или ты не веришь мне?

– Верю, и даже уверена, что он вас не тронул, но, надев на вас этот обруч, он сделал вас неприкосновенной, теперь любая угроза вам будет расценена, как вред его ребенку.

– Нет никакого ребенка! Он не делал мне предложение в стиле своего отца!

Лила вырвалась.

– Стойте, вы!

Элли аж рыкнула.

– Обман в таких вещах – это преступление, и своими криками вы его могли просто подставить. Понимаете?

Лила уставилась на Элли в растерянности.

– Ли никому ничего не скажет.

– Я надеюсь.

На следующий день Лилайна снова ускользнула от Элли, потому что видеть ее не хотела, особенно возле Ли, которой фрейлина не доверяла.

Выбежав во двор, Лил сразу призналась:

– Еле отвязалась от Элли. Антракс явно приставил ее следить за мной.

– Зачем? – удивилась Ли.

– Понятия не имею, но сил уже нет видеть его черную комнату и слушать ворчание этой предательницы.

– Хочется чего-то нового?

– Можно и так сказать. Просто тоскливо все это.

– А хочешь, я тебе западное крыло покажу? – спросила Ли. – Там сегодня очень тихо, посмотришь на настоящий гарем. Он как дворец внутри дворца! Там очень красиво.

– А можно?

– Да, конечно, и вышивать мы можем там у фонтана. Мне просто там одиноко, и многие мне завидуют, впрочем, это правильно. Здоровая конкуренция мне только на руку. – Ли встала. – И мне стимул для развития, и принцу будет с кем меня сравнить, и понять, что я лучшая.

Она усмехнулась и шуточно поклонилась.

– Идем?

Лила мгновение сомневалась. Принц говорил не уходить со двора, но ей вдруг захотелось с ним не согласиться, просто чтобы поступить ему назло, а потом рассказать об этом с гордой усмешкой. Она ведь посмотрит, как живут другие женщины и вернется. К тому же, по словам Элли, обруч должен был её защитить.

– Пошли, – согласилась Лилайна, еще раз все обдумав.

Ли собрала свое шитье и повела Лилайну по правому берегу пруда к зданию.

Западное крыло было куда красивее и роскошнее северного. Они зашли в маленькую резную дверцу, покрытую золотом.

– Эта дверь ведет в гарем, – пояснила Ли. – Есть в замке места, куда без мужчин ходить не стоит, да и незачем, ведь все самое красивое достается нам.

Ли провела ее по светлому каменному ходу, где средь белых колонн висели бархатные, расшитые драгоценными камнями гобелены.

Только вот изображали эти гобелены то, что Лилайна не посмела рассматривать. Беглого взгляда ей хватило, чтобы понять, что они изображают соитие мужчин с женщинами, и потому, стыдливо опустив глаза, следовала за Ли, которая болтала без остановки:

– Тут всегда тихо, у них это что-то вроде коридора. Я к этому едва ли когда-нибудь привыкну, но придется, особенно если я все же рожу Мэдину наследника.

– А мне казалось, у него уже есть сын, – прошептала Лила.

– Есть, ну и что с того? Еще не известно, кто и сколько проживет, – проговорила Ли, открывая дверь.

– Не говори так, – прошептала Лила, заходя следом, и только потом подняла глаза.

Дверь за ней тут же закрылась, а Лилайна стояла как вкопанная, потому что оказалась в просторной спальне, где на кровати сидел черноволосый мужчина лет тридцати, а рядом с ним стояла госпожа Дерб.

– Я молодец, правда? – спросила Ли, посмеиваясь.

– Ты бесподобна, – проговорила госпожа Дерб и отступила в глубь комнаты, чтобы расположиться в удобном кресле. – Иди ко мне, Ли, нам будет на что посмотреть.