Заскочив сначала в левый проход, потом в правый и наконец очутившись в более-менее широком проходе, ознаменовавшем о приближении к городским секторам, Рë и Мо еле успели спохватиться. Подземное ущелье чуть ли не застало их врасплох. На выходе из тоннеля расположился обрыв. Исполинская расселина разделила два тоннеля, расположенных на разных сторонах пролома. По стенкам вели выступы, пройти было возможно. Но не в этой ситуации. Рухнуть вниз из-за спешки, из-за страха быть пойманным было легче лёгкого.

Остолбеневшие Рë и Мо небрежно обернулись. В нескольких шагах от них с чопорным видом и ехидной ухмылкой стоял стражник.

– Вот и добегались, сопляки. Дальше дороги нет.

– Я его отвлеку, – шепнул другу Рë. – Ты беги сразу, как появится возможность.

– Но как же ты?

– Да ладно. Может, хоть так я смогу загладить вину.

– Загубив и свою жизнь? Разве это не идиотизм? Если ты загубил чью-то жизнь, ты должен как минимум сохранить свою. Сделать её лучше, вобрать в себя всё самое лучшее, чтобы измениться и сделать себя неповинным.

– Но таким образом я хотя бы смогу спасти тебя.

– Это настолько необходимо? Я могу это сделать и сам, а ты беги. Или ты во мне сомневаешься?

– Я в тебе не….

– Хватит трындеть! – Стражник влетел в не ожидавшего подобного Рë и сбил того с ног. Они рухнули на землю близ края расселины, чуть не свалившись вниз. Удержав равновесие, стражник принялся нещадно бить Рë. И как бы тот не защищался, это выходило крайне несуразно. Взрослый мужчина был физически сильнее и больше. Он давил всем своим телом, сокрушался всей своей мощью и силой. Стражник решил сначала разобраться с главарём – как он решил в первую же минуту их общения, – а потом и с его страдником. По расчетам офицера, он должен был быстро разобраться с Рë – даже если Мо и попытается помочь другу, у него ничего не выйдет против гораздо превосходящего в силе и навыках противника. Гвардеец был уверен, что силы и прыти не хватит у этакого пухляша.

Мо стоял и смотрел на происходящее с возрастающей неуверенностью.

– Чего ты стоишь? Беги! – прохрипел Рë.

Мо было дёрнулся в сторону, но тут же остановился в недоумении. Почему он должен бросать друга? Как сохранить жизнь? Как не согрешить? Как стоит поступить? Его глаза пропитались влагой. Руки его вдруг выпрямились. Ногами овладела какая-то неведомая сила. В одно мгновение Мо подбежал к лежащим и толкнул стражника, сидевшего на его друге, со всей силой, что у него имелась. И офицер национальной гвардии, безуспешно пытаясь зацепиться за какой-либо выступ, полетел с отчаянным криком в бездну подземной расселины, в самую тьму. Крик, который он издал, был душераздирающим, полным отчаяния и холода – предшественника безликой смерти.

Мо застыл в ужасе. Все его внутренние устои пошатнулись и рухнули на него всей мощью, едва не раздавив. Казалось, он скоро падёт туда же, куда только что отправил невинного офицера. Офицера, возможно, имевшего детей, жену. Офицера, надеявшегося дожить до глубокой старости, но почившего в возрасте тридцати лет. Жизнь несчастной жертвы оборвалась в самом начале. И с этой жизнью погибло что-то ещё. Что-то внутри самого Мо, взиравшего сейчас вглубь тьмы, поселившейся в расселине и внутри него самого. На глазах он становился всё угрюмее и слабее.

Рë поднялся на ноги и подошёл к другу. Коснувшись плеча, едва отдышавшись, он прискорбно заявил:

– Теперь мы в одной лодке. И разгребать это лишь нам самим.

Глава 4

– Злосчастный убивец, – голос говорившего словно заплыл жиром (впрочем, как и его лицо, руки, талия и – упаси Господи! – …) и звучал как-то внутриутробно, – считаешь ли ты себя повинным в содеянном греху?