Церта-Сити.

321 год после исхода ангелов.

Первое что он услышал, это был пронзительный звон в ушах. Словно ультразвук, рассеивающий зачатки мыслей. А первое что довелось почувствовать, была острая разрывающая голову боль.

Первое воспоминание, которое удалось найти в разбитом сознании, это стальной сапог, разбивающий его лицо… кровь… треск костей…

Словно мозаика, вспышки разорванных в клочья событий прошлого собирались в единый пазл.

Надменное, полное презрение лицо Михаила… Ещё один фрагмент позабытой мозаики. Его взгляд пылает ненавистью… Доносятся звуки боя…

Снова приступ головной боли, и тщательно восстановленные фрагменты прошлого вновь рассыпаются на пазлы.

С трудом удаётся разлепить глаза. В образовавшуюся щёлочку пробился полумрак, разбавленный тусклым пульсирующим светом подключённых к телу трубок.

Несколько раз моргнув, он избавился от мутной пелены застилающей взор.

– Где я? – тихим голосом произнёс он.

Мышцы затекли, тело совершенно не хотело подчиняться его воле. Онемевшие конечности с трудом шевелились.

Он огляделся. Пространство замкнутое, словно какая-то коробка…

«Это гроб?» – скользнула болезненная мысль.

Его тело пронизано странными трубками, по которым поступает синеватый субстрат. Пульсирующий голубоватый свет, исходящий от трубок, освещал стенки и крышку «коробки».

На крышке вспыхивали разноцветные руны. Причудливый орнамент и загадочные символы плотно покрывали её стенки.

– Подожди-ка… Я знаю этот символ… – он повернул затёкшую шею. Его взгляд задержали высеченные на металле начертания.

– Вельзевул… Храм сотворения… – мозаика снова принялась собираться в очередную картину из прошлого.

– Значит это саркофаг, – он улыбнулся, словно радуясь своей догадливости. – А это… – он потянулся ослабевшей рукой к гравюре украшающей крышку саркофага. Огромные сочащиеся ядом клыки, упругое смертоносное тело, хитрые глаза. Он смотрел на гравюру рептилии, словно в зеркало.

– А это я… – выдохнув хриплую фразу, он опустил руку и закрыл глаза.

Боль становилась сильнее, она проснулась вместе с ним и никак не хотела вновь засыпать.

– Габриэлла! – он резко раскрыл глаза, и тусклый свет вызвал приступ тошноты. Вот та самая мозаика, которую ему хотелось собрать быстрее прочих!

Образ рыжеволосой девушки с разноцветными глазами, вынырнул из бездонного колодца его памяти. Уставшее сердце стало биться чуточку чаще.

– Где же ты сейчас? – он нахмурил лоб, отгоняя скверные мысли. – Я найду тебя, Лисёнок…

Приглушенные голоса привлекли его внимание. Их было много, все что-то активно обсуждали, но толстые стенки саркофага не позволяли разобрать ни слова.

Вскоре раздался низкий вибрирующий гул. Те, кому принадлежали эти голоса, активировали какой-то прибор. Спустя пару минут саркофаг куда-то понесли или повезли. После непродолжительного перемещения коробку снова оставили в покое. Затем и бубнящие голоса исчезли.

– Интересно… – синеватые губы снова растянулись в улыбке.

Жёлтые глазки нетерпеливо бегали. Он больше не мог, не хотел тут находиться! Ему нужно туда, где эти таинственные голоса, где свежий воздух, свобода. Туда где его ждёт Габриэлла! И вот неугомонный взгляд его бешеных, жёлтых глаз зацепился за знакомую руну, словно рыба за рыболовный крючок.

Продольные зрачки растянулись, синеватые губы выпустили из рта тонкий, змеиный язык.

– Асмодей…

– Этот объект был недавно найден нашими археологами в Гималайских горах, – тыкнув пальцем в свежераспечатанные снимки, произнёс Канцлер.

Усталые глаза внимательно смотрели на угрюмого собеседника, расположившегося на диване.