Узник Хоронзона стоял в центре зала, держа в руке лопату, и с непривычки озирался вокруг. Он был в замешательстве, увидев вокруг себя вместо беспросветного узкого туннеля просторный высокий зал. Глядя на облицованные камнем стены, он чувствовал запах этого камня, несший в себе тяжелые ароматы пота и крови. Запах активного сопротивления Хоронзону. Яркая вспышка озарения мелькнула в его голове: прямо сейчас он будет защищать свое уравнение перед Сатаной.

Откуда ни возьмись перед узником возник среднего роста астенически сложенный демон. Это был Везельвиул. Взяв лопату из рук Личо Джелли, Везельвиул обратился к нему:

– Князь Тьмы и правитель Ада желает слушать защиту твоего уравнения антсоца немедленно. Уравнение должно быть доказано при помощи Науки Чисел и практических примеров, строго относящихся к теме. Кроме правителя Ада к слушанию присоединяется великий академик Ада. Ты обязан четко и по существу отвечать на любые вопросы правителя и академика. У тебя есть только один шанс, чтобы убедить их.

– Я могу хотя бы смыть с себя грязь Хоронзона? – ошарашенно глядя на Везельвиула, попросил Джелли.

С секунду посмотрев на него, Везельвиул ответил:

– Зачем тебе это? Если ты докажешь свое уравнение – тебя ждет лучшая горячая ванна, которую ты только можешь себе представить. Если нет – ты возвратишься назад в Хоронзон, который полон грязи. Сейчас время для твоей речи, а не для ушата воды. Готовься! Правитель и академик вот-вот появятся.

Везельвиул растворился в воздухе. Джелли, приняв во внимание слова вестника Люцифера, постарался собраться с мыслями. Он стал прокручивать в памяти всю линию защиты своего уравнения, от самого начала его построения и до решения. Активизация работы мозга рефлекторно отразилась на всем теле. Узник начал медленно ходить по кругу, обдумывая, как лучше расставить акценты в своей речи. Где вдаваться в детали, а где предпочесть общий тон изложения.

Увлеченный разминкой мозгов и мышц ног, Личо Джелли не заметил, что его слушатели-судьи уже сидят в своих креслах. Внезапно его спину обжог горячий воздушный поток. Узник резко повернулся всем корпусом: Бафомет сидел в двух метрах от него и дышал раскаленным воздухом. Массивная фигура великого академика Ада, его зловеще грубые черты лица и красноречивая экспрессивность взгляда, полного презрения, повергли Джелли в шок. «Это квинтэссенция зла!» – пронеслось у него в голове. На пять ступеней выше Бафомета на троне возвышался Люцифер. В отличие от своего советника он был холоден, как лед.

– Мы тебя слушаем, – нарушив царящее в зале гробовое молчание, обратился Люцифер к узнику, чтобы тот без промедления переходил к делу.

И Личо Джелли приступил к защите своего уравнения антсоца.

«Я родился 3 июня 1944 года под канонады англо-американской артиллерии. В то время как войска союзников[1] теснили по всем фронтам армии стран Оси[2], на севере, в пятистах километрах от моего дома, писалась предпоследняя страница гражданской войны. Итальянцы стояли против итальянцев.

Белые и красные партизаны дрались против фашистов и нацистов. Взрослые мужчины и молодые парни, вооруженные автоматами и мечтами о светлом будущем стояли против взрослых мужчин и молодых парней, которые с автоматами в руках поклялись защищать героическое и славное прошлое. И я был сыном тех бурных дней. Дней ненависти и гнева».

Пьерлуиджи Конкутелли, военный руководитель политического движения «Новый Порядок»[3].

Было начало весны 1943 года. Санитарный поезд, везущий около сотни солдат, зараженных оспой, проделывал свой путь из Котора в Рим. Итальянские и немецкие кордоны пропускали поезд без досмотров по всей линии следования, так как заранее были осведомлены о том, кого вез состав. Поезд с каждым часом неумолимо сокращал расстояние до своего конечного пункта назначения. Гулко стучали колеса, за окном мелькали пустые поля и еще пока голые деревья. Весна только-только вступала в свои права.