– Верно, – кивнул геолог. – Отличная идея, босс.

Сетка представляла собой нечто совсем не похожее на ту картинку, что красовалась на терминале Клима еще вчера. Сгусток изолиний передвинулся на противоположную от новой шахты сторону Фобоса, оставшись таким же плотным. «Все, хватит уже так рисковать, – сумрачно подумал геолог. – Чем дальше, тем опаснее тут находиться… Если сейчас пронесет, точно осяду на Марсе».

14-й день сезона Дзинчже, Фобос

Следующие двое суток прошли для него в непрерывном сражении с буровым оборудованием. Канетти командовал монтажом на новом месте, а Клим обеспечивал спасение тех агрегатов, что еще функционировали, из прежних выработок. Из офиса «Азефа» пришла команда консервировать все оборудование, прямо незадействованное в добыче руды.

Фобос, как будто выдохшийся после вспышки активности, замер и словно готовил втихомолку новый удар с неожиданной стороны. Клим, под влиянием безумных идей Габо, уже готов был заподозрить в этом каменном монстре скрытый, слепой разум. Но здравая сетка Хартмана и шахта, пробуренная в нужной точке (ведь это она стабилизировала спутник), пока удерживали его от суеверий.

– Мне будет не хватать наших смен, – неожиданно признался ему Ноэль во время передышки на «обед». Картинка с физиономией археолога, впавшего в сентиментальность, плавала в шлеме Клима перед его левым глазом. Правый в это время отслеживал возню монтажных автоматов, отковыривающих коммуникации от стен шахты. – Знаешь, этого вида на Марс с высоты… Гнусная планета, хотя сверху выглядит симпатично. Неудивительно, что древние марсиане ее покинули.

– «Азеф» дал понять, что сворачивает добычу урана?

– Похоже на то… Иначе зачем бы ты торчал в старой шахте?

Геолог заметил, что один из автоматов запутался лапой в клубке волноводов, и в досаде набрал на мягкой клавиатуре, наклеенной на манжету скафандра, блокирующий сигнал. Вся эта рухлядь, что веками скапливалась на спутнике, недостойна даже перевода на санитарную орбиту. Куда проще оставить ее на месте.

Наверху расплылось неровное световое пятно – Фобос вышел под Солнце, подставив ему изъеденный кратерами бок. Плавленые до матовой гладкости, местами пробитые стяжками стены шахты тускло блеснули, ловя далекие солнечные блики.

Тут подала сигнал пиролитическая насадка, которую пришлось нацепить под скафандр вместо обычных трусов, и Клима окутало облако серого порошка. Материальный итог его двухсуточной жизни вне станции рассеялся по дну шахты, чтобы медленно прилепиться к камню и стать неотличимым от космической пыли.

15-й день сезона Дзинчже, Фобос

Только восемнадцатого марта авральные выходы в космос наконец прекратились. Аппарат дробления и магнитной сепарации руды усердно поглощал энергию, перекидывал отходы в пушку, а диоксид урана – под пресс. Мелкие роботы-курьеры таскали таблетки топлива на склад базы, а пневматическая пушка бесшумно выплевывала отходы производства в сторону Марса – одним словом, процесс стабилизировался. Сетка Хартмана замерла, едва шевеля крайними усиками изолиний.

То есть выдалось время для того, чтобы заняться показаниями «секретного» датчика.

От обилия информации, накопившейся за время авральных работ, у Клима случился короткий ступор. Но он сумел отфильтровать все лишнее – известные породы, геоформы, синклинали и прочий неинтересный хлам. Прокатившаяся по региону встряска серьезно перепутала все прежние наработки Клима, многое пришлось идентифицировать заново. Но к утру двадцатого марта он и экспертная программа справились. На обширной объемной схеме клочка Фобоса осталось три странных предмета, не похожих ни на что естественное.