Моя мечта сбылась! Я работаю, не просто работаю, а по специальности.

Суть технологии состояла в переработке химическими реактивами (кислотами и щелочами) бедных рудных материалов с целью концентрирования ценного компонента, то есть получения его концентрата.

Громадные объемы перерабатывались в сложном оборудовании. Практика для меня была очень полезна.

Мои однокурсники серьезно продвигаются по работе: Власов стал начальником цеха, Ключанский и Сухоруков – начальниками отделений, остальные – начальниками смен. Я слегка «отстал» от них. Обидно! Я, правда, получил опыт руководящей работы, но и получил негативное ко мне отношение за мой уход с партийной работы. Я стал энергичнее работать, чтобы делом доказать свое умение. Я хорошо «вписался» в структуру цеха Петрова.

До сих пор восхищен работой Александра Романовича Белова в роли руководителя объекта. Приведу один из примеров силы его авторитета.

Еще будучи секретарем, я участвовал в одном из собраний партхозактива. Прокопьев «подготовил» меня к «критическому» выступлению на собрании. Я в числе других был в президиуме. И вот мое выступление, неплохое, но с критикой недостатков. За мной выступила с намерением «критиковать» секретарь центральной лаборатории Дина Брезицкая, указав «на ряд» недостатков в работе дошкольных учреждений.

Так вот, в ходе ее выступления Белов поднялся и сильным голосом сказал: «Так мы что собрались, чтобы проблемы „трусиков“ обсуждать, коммунисты должны делом заниматься, а мы!..»

Прокопьев ему парирует: «Я отношу себя к когорте^>57) большевиков!» «Ну и относи!» – сказал Белов и разволнованный сел на свое место.

Я был на стороне Белова, он был прав, не надо мешать партийной работой, именно мешать, делу, особенно там, где сильный руководитель.

А в перерыве между заседаниями Белов подошел ко мне и, показывая на Прокопьева, сказал мне: «Пергунов, ты же хороший, смелый парень, тебе бы работать надо! Неужели ты веришь в эту ерунду?» Он намекал мне на «необходимость» партийной работы.

Вскоре Белов был переведен в Красноярск на более крупную работу и я с большим сожалением потерял его для себя. Он там, на новом месте, создал мощный комплекс, в личном плане достиг самых высоких регалий, был в «зените» руководителей, а после смерти Сталина, развенчивания его культа личности, также за «культ личности» был снят со всех постов по требованию партийного руководства Красноярского края. Я встречался с Беловым в шестидесятых годах, о чем расскажу ниже.

На нашем объекте, п/я 38, появился новый руководитель Власов Павел Семенович. Весь авторитет в руках Зайцева С. И. Для меня это плохо! Я же продолжаю работать, доволен, материально силен.

Семья моя, большая семья, хорошо, очень хорошо набирает силу: детки растут, Женулька уже сидит и отнимает у Зези игрушки, складывает их около себя и, как только Зигфрид возьмет какую-нибудь из игрушек, он снова ручкой требует: «Дай!» Я играю с ними, у меня теперь много свободного времени и я все его отдаю своим сыночкам, своей семье.

Сережа – брат учится, успешно справляется с программой. Наша мама на вершине семейного, материального счастья. Ей больше ничего не надо.

Я из Н-Тагила для детей привез коляску, плетеную из светлого хвороста, на высоких колесах, такой коляски у нас, в Глазове, не было. Да и вообще их не было в то время. Она очень нужна для прогулки ребят. Садим их «валетом» в коляску и катаем, вызывая приятную зависть у своих друзей. У них-то нет.

Одновременно, будучи в Н-Тагиле, разобрался, чем занимаются папа, мама и Настенька. На тройку у них шла жизнь. «Опять неважно!» – я в недоумении. У нас дома хорошо. Родители довольны!