П. Быков: «… Им было предложено сойти вниз, чтобы оттуда переехать в другое место…»[21]
Кудрин (Медведев): «… Юровский читает решение о расстреле…» Так значит нас никуда не повезут?» – спросил Боткин…»
Юровский: «… удаление трупов и т. д. лежало на обязанности т. Ермакова… Он должен был приехать с автомобилем, и был впущен по условному паролю «трубочист»».
Истинная причина задержки расстрела и нервозности, связанной с приближением рассвета, не в том, что опоздал грузовик Ермакова, а в том, что Юровский, лично будивший Боткина, сообщил последнему о предстоящей поездке.
Этим объясняются и длительные сборы, и огромное количество драгоценностей, взятых «на себя», и верхняя одежда на всех арестованных. Пальто на докторе, шинель на цесаревиче, фуражка на Николае Александровиче, которую он надевал выходя из дома, и синие дорожные костюмы на княжнах.
Таким образом, и в этом эпизоде Юровский лжёт. В двенадцать ночи приехал Ермаков, к этому времени арестованные успели заснуть, так как легли в начале двенадцатого. Два часа понадобилось на всю операцию. В начале третьего часа ночи стали грузить трупы на грузовик. Пришлось потратить некоторое время на предотвращение мародёрства. Грузовик уехал в половине третьего ночи. Юровский ещё некоторое время отдавал приказы об уборке в расстрельной комнате и в три часа ночи с латышами выехал вдогонку.
2.2. Палачи
Юровский: «… Спустившись в комнату (тут при входе в комнату справа очень широкое, чуть не во всю стену окно)…»
Фотоколлаж 1
Если окно действительно было почти во всю комнату, то судя по фотографии, комната была небольшой (100 × 120 вершков[22]). Трудно представить, как в ней уместилось столько человек. Расстреливали в упор.
Никулин: «… На самом же деле нас было исполнителей 8 человек: Юровский, Никулин, Медведев Михаил, Медведев Павел… Ермаков, Кабанов Иван (правильно Алексей), и ещё двоих я не помню фамилий…»
М. Кудрин (Медведев): «… Итак, четверо… Трое латышей отказались участвовать в расстреле… в отряде осталось семь человек латышей…»
Слово «латыш» в то время было синонимом бойца-карателя. Бывшего лейб-гвардейца Кабанова называли «русским латышом».
М. Кудрин (Медведев): «… Вслед за процессией следуют по лестнице Павел Медведев, Гриша Никулин, семеро латышей (у двух из них за плечами винтовки с примкнутыми штыками)».
П. Медведев: «… Одновременно в ту же комнату вошло одиннадцать человек: Юровский, его помощник, два члена чрезвычайной комиссии и семь человек латышей…»
П. Медведев единственный участник расстрела, арестованный белогвардейским следствием.
Кудрин (Медведев): «… – От Красной Армии ещё нужен представитель, – говорит Филипп Голощёкин…»
Не мог быть таким представителем Пётр Захарович Ермаков. В результате нашего расследования мы придём к выводу, что речь идёт о Свикке Яне Мартыновиче.
Ермаков: «… прибыл с двумя своими товарищами Медведевым и др. латышом – теперь фамилию не знаю, Ян но который служил у меня в моём отряде, в Отделе карательном…»[23]
Два члена чрезвычайной комиссии, приехавшие с Ермаковым в последний момент, – Кудрин (Медведев) и Ян Свикке.
Итак, вот они, палачи:
1) ЮРОВСКИЙ ЯНКЕЛЬ ХАИМОВИЧ;
2) НИКУЛИН ГРИГОРИЙ ПЕТРОВИЧ;
3) КУДРИН (МЕДВЕДЕВ) МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ;
4) СВИККЕ ЯН МАРТЫНОВИЧ;
5) КАБАНОВ АЛЕКСЕЙ ГЕОРГИЕВИЧ;
6) ЦЕЛМС ЯН МАРТЫНОВИЧ;
7) ХОРВАТ ЛАОКС;
8) ФЕКЕТЕ ЭМИЛ;
9) НАД ИМРЕ;
10) ГРИНФЕЛЬД ВИКТОР;
11) ВЕРГАЗИ АНДРЕАС;
12) МЕДВЕДЕВ ПАВЕЛ СПИРИДОНОВИЧ.
Мария Даниловна Медведева, жена Павла Медведева: «…Стрелявших было тоже 12 человек; стреляли не из ружей, а из револьверов…»
Чекист Кабанов: «… Я хорошо помню: когда мы все участвующие в казни подошли к раскрытой двери помещения, то получилось три ряда стреляющих из револьверов, причём второй и третий ряды стреляли через плечи впереди стоящих. Рук, протянутых с револьверами в сторону казнимых, было так много и они были так близко друг к другу, что впереди стоящий получал ожог тыловой стороны кисти руки от выстрелов позади стоящего соседа…»