Между прочим, мотивы, сходные с уральским и европейским фольклором, можно при желании обнаружить в весьма отдаленных странах, скажем в Японии. Здесь знакомые черты Хозяйки Медной горы обнаруживаются у богини священной горы и символа Страны восходящего солнца – Фудзиямы. Имя подземной владычицы, живущей в глубокой пещере вместе с драконом, – Сэнгэн-сама. В японских средневековых легендах рассказывается о встрече с ней самурая Тадацунэ. В отдельных моментах это повествование напоминает сюжеты бажовских сказов.

Далее можно переместиться и на другой континент, например в знойную Бразилию. Не верите? Тогда внимательно прочтите легенду-сказку «Договор с ящерицей». Здесь тоже волшебница из глубокой пещеры, могущая обернуться то безобразной старухой, то соблазнительной девушкой, а то и ящерицей (чувствуете знакомый колорит?), одаривает бедного юношу несметным богатством, правда в несколько необычной форме: всего-навсего одной золотой монетой, которую никакими способами невозможно истратить, – на ее месте тотчас же появляется другая. Остальное в этом бразильском сплаве индейского, негритянского и португальского фольклора – почти как в подземных чертогах Хозяйки Медной горы или в пещере Горного короля:

«Теперь гаушо (португалоязычный эквивалент испаноязычного “гаучо” – так называли метисов, рожденных индейскими женщинами от отцов европейского происхождения. – В.Д.) видел гору насквозь, точно она была прозрачной. Он видел все, что происходило в ее недрах; ее обитатели: ягуары, скелеты, карлики, прекрасные девушки, гремучая змея – все сплелись в один клубок, все кружились, все извивались в красном пламени, которое вспыхивало и гасло во всех подземных коридорах, из которых шел дым, шел всё гуще и гуще; рев, крики, визг, вой, стоны сливались в гул, который стоял над гребнем горы. Морщинистая старуха превратилась в ящерицу, ящерица – в мавританскую принцессу, мавританская принцесса – в прекрасную индеанку из племени тапуйяс <…>».[11]

Внешний вид Хозяев гор – вообще разговор особый. Современные художники – иллюстраторы бажовских сказов, а также мультипликаторы, создатели сценических и игровых кинематографических версий – сильно идеализировали образ Горной владычицы, изображая ее в типично русском одеянии и с кокошником. Не все договаривал и сам Бажов. Действительный образ Хозяйки совсем иной. Так, хозяйки гор, какими их представляют различные народности Алтая, описываются обычно в виде рыжеволосых женщин или девушек, преследующих мужчин. Хозяйка горы неожиданно предстает перед своим избранником в обнаженном виде и требует любви. От обычных женщин ее отличают неправдоподобно большие груди, закинутые за плечи или заложенные под мышки. Насладившись любовью, Хозяйка горы одаривает мимолетного возлюбленного удачей в его предстоящих делах[12]. Нетрудно уловить поразительно сходную сюжетную линию (схему, модель), роднящую алтайские и уральские сказания, что само по седе свидетельствует об общем источнике их происхождения. Хозяйка Медной горы также настойчиво предлагает себя в жены, суля в качестве приданого свои несметные богатства (правда, в бажовских сказах – вроде бы безрезультатно).

Налицо также и литературная самоцензура Бажова: совершенно ясно, что он намеренно придал своим сказам эстетически благопристойный вид и полностью опустил сексуально-эротический аспект сказаний, вне всякого сомнения, занимавший важное место в исходных вариантах обработанных писателем «тайных сказов»; кроме того, он растянул на многие годы пребывание пленника Хозяйки Медной Горы в ее подземных чертогах. Естественно, в результате подобных любовных связей рано или поздно на свет должны появляться дети. Фольклор уральских народов (по крайней мере опубликованный) говорит на эту тему довольно глухо. Тем не менее сохранились явственные свидетельства, что у Хозяйки Медной Горы была дочка по имени Змеегорка. Кроме того, в бажовских сказах присутствует и множество ящерок, подобно своей владычице способных к оборотничеству, которых Хозяйка именует то своим войском, то слугами, то детками.