Со временем в Средней Азии сложилось несколько школ со своими техническими и художественными особенностями. Заметными были хивинская, самаркандская, а также школы Карши, Шахризябза и Коканда102. Их изделия имели свои особенности. Например, мастера из Шахризябса, хоть и подражали бухарцам, но дополняли свои вещи цветными вставками, камнями, эмалями и т. д. Предметам из Коканда свойственна изощренность формы, преобладание в орнаменте волнистых линий, общая измельченность мотивов. Ощутимое влияние на местных медников оказали художественные традиции Ирана и Кавказа.

Но самым крупным центром производства медночеканных изделий в XVIII веке оставалась Бухара. Сюда приезжали учиться мастера из других городов. Бухарские медники считались самыми опытными и грамотными в своем ремесле. Они могли дать совет не только касательно технических вопросов, но и отличить изделия из различных государств, рассказать об их художественных особенностях103.

Торговля обеспечила крепкие связи между производством медных изделий в Средней Азии и на Урале. Известно, что уральская медная и латунная посуда поступала на среднеазиатские рынки (в частности, из Оренбурга и Троицка). Позднее, в XIX столетии, в Бухаре и в целом в Средней Азии также пользовались повышенным спросом медные изделия из России, особенно самовары, подносы, подсвечники. Было налажено собственное производство самоваров. Местная посуда делалась также из русской меди, хотя купцы продавали ее неохотно, предпочитая ввозить медь в готовых изделиях104. Собственное производство медных изделий постепенно пришло в упадок, вышли из употребления некоторые техники, упростились формы предметов и узоры105.

Надо отметить, что в государствах Средней Азии медь играла второстепенные роли по сравнению с другими материалами, в первую очередь, с глиной. Она не была так широко распространена, как гончарные изделия. Медная посуда даже не входила в понятие домашней утвари, ее относили ко всему движимому и недвижимому имуществу, которым владеет человек. Это связано с тем, что медная посуда использовалась по преимуществу для репрезентативных целей, она была выгодным способом вложения капиталов.

По сравнению со среднеазиатскими ханствами тесные дипломатические и торговые отношения России с Китаем зародились позднее, во II половине XVII века. Значительный интерес к Китаю проявлял Петр I. Его приближенные собирали предметы китайского искусства, со временем в России сложились богатые коллекции. Всеобщее увлечение культурой и искусством Китая привело в XVIII столетии к широкому распространению в Европе, в том числе и в России, стиля «шинуазри». Во дворцах появились комнаты, оформленные в китайском стиле, в Санкт-Петербурге на аукционах продавались предметы, привезенные послами из Поднебесной, там же заказывались ювелирные изделия.

Русские мастера обучались в Китае различным ремеслам. В 1735 году для перенимания опыта у местных ремесленников среди прочих был послан серебряник из Тобольска Осип Семенович Мясников. Учился в Китае и его ученик, серебряник из Иркутска Алексей Курсин106. Также известно об обучении русских учеников китайским «финифтяного дела художествам» в середине XVIII века.

Однако главное значение в русско-китайских отношениях имела торговля. Она была регламентирована Нерчинским договором (1689). Поначалу главным центром был Тобольск. Китайцы привозили различные ткани, чай, драгоценные камни, хину, ревень, посуду из разных материалов и проч. Право купцов приезжать в Московское государство ограничивалось Тобольском. Отсюда китайские товары развозились по всей стране. Основными товарами русского экспорта были меха, юфть, сукно, зеркала. На центральные позиции постепенно вышли Нерчинск, Кяхта и Цурухайту. При сложных дипломатических отношениях между странами соответствующим образом складывалась и торговля. Постоянные перерывы в ней, имеющие причиной взаимное недовольство, перемежались взрывами коммерческой активности. Государство играло в русско-китайском торге очень значительную роль. Немалое значение для русско-китайских коммерческих отношений имела деятельность Ост-Индских кампаний.