Олаф выпил стакан ананасового сока (хоть его смог налить, и на том спасибо) и спросил, как ему попасть к директору.

– Зачэм тэбе дыректор?

Бармен схватился за пояс в том месте, где у каждого уважающего себя человека должен висеть кинжал. Ничего там не обнаружил, вспомнил, где находится, и выдавил на лице подобие улыбки.

– Хочу устроиться на работу.

(Разумеется, Олаф усердно тянул слова и трубкой работал весьма активно, но в целях экономии бумаги не будем впредь заострять на сей детали Ваше благосклонное внимание. Достаточно того, что бармен не менее ста пятидесяти раз хватался за воображаемый кинжал, а после окончания разговора с «проклятым рыжим карликом» поклялся жизнью и здоровьем всех своих домочадцев до семьдесят седьмого колена включительно немедленно отправиться назад, в горы и сложить там свою голову, лишь бы никогда больше не видеть рыжего урода. Своё обещание он, кстати, выполнил с точностью до последней буквы.)

В течение часа, а именно столько длилась их беседа, Олаф успел лишь выложить, что он норвежец, пять лет отработал барменом в баре «Ваалгал» и теперь желает потрудиться здесь, в «Дарах Востока».

Измочаленный бармен кивнул на коридор, ведущий к директорскому кабинету.

Поплутав немного, Олаф нашёл требуемую комнату. «Газават Саврасович Исламов», прочёл он золотые буквы на большой табличке, украшавшей массивную железную дверь. Вот оно волчье логово.

Олаф поправил во рту трубку и решительно взялся за ручку. Стучаться он посчитал излишним. Дверь мягко открылась, и взору Олафа Торвальдсена предстал роскошный кабинет и восседающий в красном кожаном кресле известный террорист и полевой командир Газават Басадов, погибший, как утверждали средства массовой информации, несколько месяцев назад. Воскрес, флегматично подумал Олаф и дёрнул трубкой.

– Разрешите?

Газават Саврасович изумлённо уставился на необычного посетителя. Что здесь нужно рыжему клоуну? Или цирку понадобился спонсор? Он подавил раздражение и кивнул на гостевое кресло. Олаф неторопливо прошествовал к указанному месту. Не поленился опустить сиденье, так чтобы ноги упирались в пол. Задумчиво посмотрел на Исламова – Басадова.

– Чем обязан? – раздражённо поинтересовался директор.

– Вы – Газават Саврасович Исламов?

– Да.

– Вам нужен бармен.

Это не был вопрос. Это было утверждение.

– С чего вы взяли?

– Я посмотрел на работу господина за стойкой. Случайный человек. Не знает элементарных вещей.

– А вам какое дело? Кто вы такой?

Олаф с удовольствием вынул из кармана новенький норвежский паспорт и небрежно бросил на стол.

Газават Саврасович взял документ в руки, прочитал. Брови удивлённо полезли вверх.

– Норвежец? А так хорошо говорите по-русски.

– Норвежец я по отцу. Мать у меня русская. Я родился и вырос в Норвегии, в городе Осло. У нас в семье говорили на двух языках. Если желаете, перейдём на норвежский?

– Не надо.

– Как хотите. Пять лет я проработал барменом в ресторане «Ваалгал», что на улице Кнута Гамсуна. Вам нужен профессионал. Готов предложить свои услуги. Вот моя характеристика.

Олаф достал из кармана соответствующую характеристику на норвежском языке, любовно разгладил её ладонями и положил на стол. Газават Саврасович недоумённо повертел бумагу в руках и бережно опустил на место.

– А почему вы уехали из Осло?

– После смерти отца мать решила вернуться на родину. Мне показалось любопытным посмотреть на Россию. У вас большая страна. Но очень мало профессионалов. Сплошные любители. Везде, где мне приходилось бывать.

Олаф неодобрительно покачал головой.

– Такая большая страна, и так мало профессионалов. У вас даже в архивах водятся мыши. Совсем, совсем мало порядка. Вам нужно срочно менять любителей на профессионалов.