Именно так я выяснила, что отец работает над каким-то супер-препаратом, который несколько раз был уже опробован и вполне успешно и в ближайшее время будет пригоден для использования на рынке.

- Эти твари у нас ещё попляшут, - злорадно потирал он руки, а я продолжала слушать какую-то бессмыслицу про луну, про захват чужой земли и положительные испытания по разделению.

Понимала мало, если не сказать – ничего. Но это же я только недавно вернулась к своей миссии, забытой больше чем на год из-за пичканья таблетками. Словно они вычеркивали из моей жизни человека, который сам того не ведая, стал её смыслом.

И вот теперь, когда Он вернулся в мою жизнь, или вернее – в сон, самым неожиданным образом, я вновь желала его найти. Помочь чем-то, если это возможно.

Или хотя бы просто увидеть ещё хотя бы раз те самые серые омуты, что опаляли меня страстью по ночам. Единожды в месяц. Но так реалистично.

Он не говорил со мной во сне. Только шептал что-то непонятное, неразборчивое, но чаще целовал, трогал, гладил, а иногда…

При одной мысли щеки краснеют. В своих снах я принадлежала Ему. Была Его женщиной. И не описать словами, как же я желала, чтобы это произошло и на самом деле. Но тут я обычно усмехалась.

Ведь может быть Эмин благополучно живет где-то далеко, уже давно забыв «юную леди», что смотрела на него с обожанием. Может он даже женат, у него могут быть дети. А я пытаюсь разыскать как дура.

Но потом убеждала себя, что посмотрю только одним глазочком тогда, и сразу исчезну из его жизни. Не стану мешать. Просто найду, увижу, что с ним всё в порядке и всё. Не более.

И порой мне удавалось себя обмануть, что смогу не заговорить, просто пройдя мимо, что не стану никогда навязываться и смогу уйти от самых желанных в мире объятий.

И я маниакально искала о нём хоть какую-то зацепку, теряя осторожность, забывая о том, чьей дочерью я являюсь, в чьём доме живу. А забывать этого явно не стоило.

Подслушивая за дверью очередной телефонный разговор отца, я не ожидала, что речь пойдет о моём замужестве. Отец говорил о том, что кандидатура его устраивает вполне, и договаривался об условиях, словно речь шла об обычной сделке, а не жизни его дочери. Словно шаблон какого-то ужасного фильма… Я была так ошеломлена, что не заметила, как разговор прекратился, а шаги приблизились в дубовой двери.

- Элина! Войди.

Первой реакцией было – убежать, притвориться, что ничего не знаю, не слышала. Но отец бы всё равно послал за мной. Только рассердится больше. Поэтому, стиснув зубы, я вошла в кабинет.

- Кто из всех высокооплачиваемых преподавателей и гувернанток научил тебя подслушивать, скажи на милость?

Взбешенным он не выглядел, просто недовольным.

- Это вышло случайно, отец, - я немедленно опустила глаза, демонстрируя раскаяние и покорность. Привыкла подстраиваться под его настроение.

- И все предыдущие случаи - тоже случайность? - он поджал губы. - Или ты считаешь меня дураком?!

- Конечно нет, отец. Не считаю, - жестоким эгоистом, холодным, расчетливым и беспринципным человеком, самым ужасным отцом – да, но не дураком.

- Тогда почему, скажи на милость, ПОЧЕМУ, ты мне врёшь?!

Он пальцами больно сжал мой подбородок и поднял его так, чтобы мне пришлось смотреть в его злые глаза.

- Изворачиваешься, врёшь, шпионишь, ведёшь себя как воровка в собственном доме!

- Прости, отец, - и снова неудачная попытка отвести взгляд.

Не вышло. Но и перечить нельзя. Только извиняться и делать, что скажет. Тогда может наказание не будет очень плохим. Только синяк на лице.

Вот бы так.

- Прости, отец, - передразнил он, - завела пластинку. Каждый раз одно и то же! Чтобы не извиняться, не нужно изначально поступать неправильно! Разве я не говорил тебе?!