Возьму лишь сменную одежду с бельем, гигиенические принадлежности и немного налички. Остальное здесь всё равно не моё. А телефон – мало того, что можно отследить, так еще и звонить мне все равно некому. Как и переживать за меня.

Ну а план «С»…

Я открыла один из своих многочисленных медальонов и ссыпала туда почти горсть транквилизаторов. «Строго по одной капсуле в день, не больше, возможен летальный исход,» - гласила инструкция. Что ж. Спасибо, дорогой психиатр.

Мне не страшно было почти. Без смысла. Без надежды. Если бы в мире действительно существовал тот Эмин, которого я себе придумала. Я бы боролась до последнего вздоха. Но Его нет. Он только в моих мыслях. В моем сердце. А в жизни…

Где бы Вы не были, господин Эмин, я желаю Вам счастья и от всей души благодарю за то, что появились в моей жизни. Только воспоминания о Вас, реальные и выдуманные, и даже эти сумасбродные непотребные сны – только это и было моим смыслом, ниточкой, что удерживает на поверхности. Теперь я выросла, и понимаю, что мои грёзы и настоящая жизнь сходятся очень не очень. А потому вполне возможно, что это мои последние Вам слова…

В области сердце кольнуло, и я погладила его ладонью.

Жаль, детство закончилось. Раньше после школы и всех своих занятий я приходила сюда и мечтала. О том, как буду говорить с ним, играть. Потом - танцевать, разговаривать. Потом - делиться сокровенным и утопать в Его объятиях. А потом… целовать, так бессовестно касаться любимого, хоть и выдуманного, тела, плавиться в его руках, под его губами.

Спасибо, что сегодня ночью я выспалась, а не билась в истерике. Спасибо, что позволили так долго дергать Ваш образ, чтобы не сойти с ума. Спасибо, что подыграли, пусть и не зная, в любовь. Взаимную, огромную, страстную и нежную. Настоящую.

Спасибо, господин Эмин.

9. Глава 8 План «Б»

Я надела самое удобное из всех своих вечерних платьев. Закрытое, но нарядное. Длина миди идеальна в носке, особенно с учетом вполне свободного кроя.

Рюкзак заранее собран и оставлен у могилки хомяка. Как бы не было глупо, но я даже попросила его помочь мне. И сохранить эту тайну, пока не сбегу. Он не ответил. Это радовало. В противном случае, таблеточку мне бы пришлось принять.

Посмотрела на себя в зеркало. Красивый макияж глаз, аккуратная прическа и тонкая подвеска на шее, которую передал сегодня утром отец с горничной, как нельзя лучше подчеркивали огромный синяк во всю скулу и припухшую разбитую верхнюю губу. Особенно хорошо стало, когда я сковырнула корочку ранки, «освежив», так сказать, образ.

О, в таком виде партнеры отца еще не видели его дочь. А он даже не подумал зайти и проверить, как я после вчерашнего. Ну что ж. Если что, скажу, тоналка кончилась, а другую купить не успела.

Пора.

Гордо подняв подбородок, я, не торопясь, спускалась в общий холл, где уже собрались гости. Всё внимание было обращено на меня. Журналисты защелкали затворами камер, дамы прикрыли свои напомаженные ротики перчатками. Мужчины смотрели с осуждением. Очевидно, все понимали, что прикоснуться ко мне мог только один человек. Любой другой был бы уже мёртв.

Отец налетел сбоку.

- Какого хрена ты творишь?! - шипел мне в ухо, больно сжимая локоть в тисках.

- Спасибо, папочка! И я тебя поздравляю со своим днём рождения! - продекламировала громко я и наигранно улыбнулась в камеру.

- Упала вчера случайно, - развел он руками, и тоже извиняющееся улыбаясь, позировал, объясняя журналистам и гостям. А мне в ухо другое. - Поговорим позже.

И только я собиралась слинять в толпу, а за ней и в рассвет, как рядом очутились два очень похожих человека. Черные, как смоль, волосы, едкая усмешка на губах, цепкий взгляд. Высокие, статные. Злые. Отталкивающие. Разница была лишь в возрасте. В остальном – под копирку.