– Значит, Габышев работает в Москве? А вы уверены, что он прилетит в Баку на встречу со своими одноклассниками? В его положении лучше остаться в Москве и не рисковать.

– Он уже прилетел, еще несколько дней назад. Вова не такой парень, чтобы отказаться от встречи с друзьями.

– Странное постоянство, – пробормотал Дронго. – Вы не находите?

– Нет. Он всегда был таким.

– Он дважды женился? И оба раза разводился?

– К сожалению. Ему не везет, так же как и Свете.

– Может, поговорим немного о Светлане Кирсановой? Из ваших слов я понял, что она была «роковой красавицей» вашего класса.

– Она была красивой женщиной, – согласился Аббасов, – вернее сначала красивой девушкой. Она всем нравилась. Но многие боялись даже подойти к ней. Кроме Вовы, она дружила только с Игорем. Но это были просто хорошие отношения. Они были соседями, жили в одном доме.

– Игорь Керимов, который работает в прокуратуре?

– Да. Он всегда был очень целеустремленным человеком. С детства хотел стать юристом. Отец у него был известным человеком в городе – главный врач республиканской больницы. Игорь поступил на юридический, женился. Детей у них нет, они женаты только три года. Говорят, что он очень хороший прокурор, коллеги его уважают, очень ценят. Игорь был самым сильным парнем в нашем классе. Мы всегда выставляли его во время наших разборок.

– Там были еще двое парней, – напомнил Дронго.

– Но эти двое вообще не способны на убийство, – пробормотал Аббасов.

Стюардесса разносила обед, приветливо улыбаясь, подавала подносы пассажирам. Дронго раскрыл пакет, достал вилку, нож, ложку.

– Почему не способны? – спросил он, отламывая кусочек хлеба.

– Вы видели еврея, способного на убийство? – улыбнулся Аббасов. – Наш Альтман врач, а не убийца. Хотя я думаю, что скоро он эмигрирует в Америку. Кажется, он уже прошел собеседование в американском посольстве и получил въездную визу. У него дядя живет в Балтиморе.

– Между прочим, я работал с агентами МОССАДа, – невозмутимо сообщил Дронго, – это самые лучшие профессионалы, в том числе и ликвидаторы. Национальная принадлежность даже к такому народу не дает алиби автоматически.

– Конечно. Я понимаю. Он врач. Все говорят, что очень хороший врач. Его отец руководил шахматной школой в Баку. Вы знаете, какая у нас была шахматная школа? Лучшая в мире. И даже Каспаров некоторое время учился у Альтмана-старшего. Отец умер три года назад, и мы всем классом были на его похоронах.

– Остается четвертый. Кажется, Фазиль Магеррамов.

– Да, наш Фазик. Он маленького роста, такой заводной. Он всегда был у нас заводилой, таким мотором, который нас всех объединял. Очень хороший парень. Всегда всем помогает. Его дом был рядом со школой, и мы столько раз убегали с уроков, чтобы посмотреть у них дома видеомагнитофон. Его отец работал водителем в местном отделении «Совтрансавто» и привез тогда видеомагнитофон. В начале восьмидесятых это было большой редкостью. У Фазика была коллекция кассет. В основном порнуха, но был даже «Крестный отец». Все три серии. И, конечно, «Омен». Нам так нравился этот фильм.

– Кому именно нравился? – вдруг вмешался в разговор Вейдеманис, сидевший у окна рядом с Дронго. Он внимательно слушал рассказ Аббасова.

– Всем, – чуть смутился Раис, – всем нравился. Мы смотрели до ночи. Пока нас не выгоняли домой. Даже младшая сестра Фазика смотрела фильмы вместе с нами.

– Вы говорили о Светлане Кирсановой, – напомнил Дронго, – и почти ничего не сказали о других женщинах, которые были с вами во время этого злосчастного похода в горы.

– Я вам про них рассказывал, – возразил Аббасов.