Просыпаясь по утрам или посреди ночи, ты наверняка время от времени задаёшься вопросом: «Какого хрена я это делал во сне? Почему я так себя вёл? Откуда эти чувства и, чёрт возьми, эти люди?! Я целый час общался с парнем, у которого пупок вместо левого глаза, и не заподозрил подвоха!». Проявление в сюжетах сна несвойственных тебе качеств или эмоций – это вполне нормально. Часто во снах мы ведём себя так, как в раннем детстве. Мы можем капризничать или истерить из-за какой-нибудь ерунды. Нам кажутся важными те вещи, на которые взрослый человек даже не обратил бы внимание. Мы находимся в изменённом состоянии сознания, и вылезать может то, что в реале не даёт о себе знать. Происходит это потому, что в режиме сновидения, как правило, отключаются те доли мозга, которые отвечают за долгосрочную память. Поэтому мы не помним о себе настоящих почти ничего. Мы можем не помнить, где живём, кем работаем, кто наши друзья и даже родственники. А так же – понятия не имеем, какие объекты нормально встретить на улице, а какие нет. Вот такой можно привести пример. Малышу, ещё ни разу не бывавшему в зоопарке, показывают картинки животных. Слон, тюлень, обезьяна, зебра, чешуйчатая собака с рогами и хоботом. Понимаешь, к чему это всё? В долгосрочной памяти ребёнка нет ни одного из этих образов. Все они одинаково новы и удивительны, и ему даже в голову не придёт, что с одной из картинок что-то не так. В сновидениях мы, вроде бы, отдаём себе отчёт о том, что и зачем делаем в настоящий момент. По крайней мере, в текущих условиях наши действия кажутся нам логичными. А вот доступа к долгосрочной памяти нет, и мы не можем критически оценивать появление «в кадре» того или иного объекта, будь это бывшая жена или парень с пупком вместо глаза. Иногда совершенно случайно в голову влетает мысль: «Стоп!! Как я здесь оказался? Что я здесь делаю?». Следующей мыслью будет «Да это же сон!» и, наверное (если не знать, что с этим делать), сюжет тут же оборвётся.

Во снах мы вообще редко вспоминаем что-то из прошлого. Во снах мы не умеем думать о прошлом. Это и есть основная блокировка, создаваемая мозгом с целью препятствовать нашему осознанию во сне. Этим же обусловлен и мощный терапевтический эффект сновидений. Пожив хоть немного в настоящем моменте, как маленький ребёнок или животное, отключившись от бремени жизненного опыта, мы восстанавливаем свою психику.

В редких случаях память генерирует фрагменты ложных воспоминаний. Например, идя по какой-то несуществующей локации, ты вспоминаешь, что бывал здесь в раннем детстве. Ну, или пример Кирилла, приведённый чуть выше. Но создавать целый массив ложной памяти ради одноразового сюжета мозг никогда не станет. А уж уговаривать его открыть нам доступ к настоящей памяти даже пытаться не стоит. Если все сновидения станут осознанными, то их физиологическая функция нарушится, и нам станет очень плохо.

Что бы там ни происходило, как бы глупо это ни выглядело, но сновидения – это не просто бредовые мультики. Запуская эти симуляции, мозг решает жизненно важные (без преувеличения!) задачи. Понять, какие именно, почти невозможно, хотя, если наблюдать за своими сновидениями очень внимательно, вести подробный дневник и анализировать каждую запись, то со временем можно научиться распознавать эти закономерности. Среди них укрепление психики, формирование убеждений и отношений, сглаживание обид, залечивание душевных ран, проработка страхов и решений, закрепление знаний и навыков, и много чего ещё. Из гигантского, пыльного архива памяти случайным (?) образом выбирается несколько ящиков, их содержимое – картинки, ароматы, звуки, чувства и мысли, – высыпается на ковёр, перемешивается и перетасовывается. Затем выкладывается пасьянс. Создаются новые связи. Такая вот «дефрагментация» происходит с нами по нескольку раз за ночь. В итоге – постепенно формируется структура личности и мировоззрение.