, а последнее не может быть обеспечено при повышении напряженности на внутреннем валютном рынке и рисков, связанных с высоким уровнем долларизации банковских активов (до 30 %) и сбережений. Уровень валютного риск сложно управляем.

3. Утрированное понимание Банком России закона временного характера функционирования кредита, когда рефинансирование банков, удовлетворение потребностей субъектов воспроизводства ограничены временем. В данном случае речь идет об ориентации денежной власти на проведение ограничительной политики ЦБ РФ относительно рефинансирования коммерческих банков и кредитования реального сектора (рост чистых иностранных активов российских банков и преимущественное использование инструментов стерилизации роста денежной массы).

4. Ориентация государственного управления кредитом не столько на эффективное производство, сколько на специфические формы перераспределения того скудного продукта, который с трудом удавалось произвести. Использование профицита бюджета для накапливания международных резервов наносит многосторонний вред экономике: сокращает совокупный спрос, снижает степень насыщения экономики деньгами и потенциальный уровень кредитной активности банков; практически подавляет перераспределительную функцию бюджетной системы – сужает бюджетное финансирование до предела, определенного установлением «нормы» профицита федерального бюджета.

5. Скопление у экспортеров и корпораций средств, соизмеримых с ресурсами банковской системы (по 30 трлн руб. у каждого), что создает альтернативную систему перераспределения капитала, кредитования хозяйствующих субъектов между собой. Функционирование этой системы связано с агрессивным переделом собственности, с вывозом капитала за границу. В целом функционирование кредитно-долларовой системы, параллельной системе банковской, не подлежащей контролю и надзору денежных властей, показывает искаженную картину управления финансовыми рисками. Риск ликвидности у банков зависит от действий сырьевых монополий.

Кредитный риск как один из основных банковских рисков связан с удовлетворением жизненно необходимых потребностей (без капитализации накоплений в производстве) в России и свидетельствует о первичном уровне его развития в управлении. Для такого кредита не требуются специализированные посредники. Деньги для обслуживания хозяйственного оборота в этом случае сосредоточиваются в руках банкиров, и предприниматель при необходимости должен покупать деньги, уплачивая банкиру определенный процент. Количество денег, необходимых для обслуживания воспроизводственного процесса, минимизируется, их оборот ускоряется.

Представим состояние кредита первого уровня в России, и тогда станет понятно, в чем заключается единство и борьба противоположностей между безопасностью банковских кредитных рисков и управлением ими. Начнем с того, что структуры производства, распределения и потребления внутреннего валового продукта (ВВП) в нашей стране совершенно различны, что делает недостижимым не только динамическое, но и статическое равновесие. Структура производства ВВП носит по-прежнему вполне социалистический характер, распределение ВВП – характер капиталистический, а потребление – характер паразитический. В концентрированном виде это выражается в противоречии структур распределения первичных (номинальных) и конечных (реальных) доходов населения, в котором и скрыты причины инвестиционного коллапса экономики. С одной стороны, все годы реформ существует жесткое распределение реальных доходов между основными экономическими агентами: населением (60 % – уровень, соответствующий дореформенному), госаппаратом (10 % ВВП), бизнесом (25 % ВВП) и «остальным миром» (5 % ВВП). Под неизменной структурой реальных доходов воспроизводится масштабный и растущий дисбаланс структуры номинальных доходов (доля оплаты труда в ВВП за тот же период снизилась с 50 % до 30 %, прибыль упала с 25 % до 5 %). «Платит» за этот дисбаланс государство, доходы которого составляют менее 1/4 дореформенного уровня и которое не в силах выполнять элементарные функции по поддержанию социальных систем. Между реальной и номинальной структурами образуется «черная дыра» в 25–30 % ВВП (так называемые «смешанные доходы» от предпринимательской деятельности, на которые почти не платятся налоги), в которую засасывает государственные и частные финансы. Отсутствует механизм трансформации личных (непроизводственных) сбережений в инвестиции. Распределение сбережений периода либерализации таково: