– Раз тебе это интересно и ты с таким нескрываемым любопытством пытаешься выудить информацию о моей личной жизни, я попробую рассказать все, что посчитаю нужным. Сразу хочу предупредить, дорогая Элиан, что я прошу не распространяться о том, что я тебе расскажу.

– Конечно, мистер Нименд, – пообещала Элиан, не понимая, что же такое таинственное происходит в личной жизни Клауса, что должно быть закрыто за семью печатями.

Нименд знал, что должен рассказать Элиан о самых важных событиях своей жизни.

– Элиан, послушай меня и постарайся не перебивать. Шесть лет назад я был рядовым ученым в Европейской организации по ядерным исследованиям. Возможно, не более подающим надежды, чем остальные. Хотя мои работы заинтересовали многих именитых ученых, в том числе и в других научных исследовательских институтах и лабораториях. Что конкретно их заинтересовало, точно не могу сказать. Возможно, моя работоспособность или нестандартный подход к вещам. Но факт остается фактом – мои работы были одними из лучших среди работ других ученых. Теперь расскажу о личной жизни. В то время я был женат на прекрасной девушке. Кстати, она занималась квантовой физикой. Ее звали Мия. Познакомились мы на научной конференции. Вскоре у нас родился сын. Куда квантовой физике тягаться с тем, что мы чувствовали! У нас появилось маленькое, родное существо, которое требовало постоянного внимания. Мы его обожали. Мои родители и родители жены души в нем не чаяли. Но счастье продлилось недолго. Через несколько лет Мия и ее родители попали в аварию. Она и отец погибли на месте, а мать получила многочисленные травмы и через полгода скончалась.

– Простите меня, ради бога, за излишнее любопытство. Я ничего не знала. Мне искренне вас жаль.

– Все нормально, не беспокойся, – Клаус попытался сгладить неловкую ситуацию. – Я остался один с маленьким сыном на руках, – продолжил он. – Конечно, мои родители взяли основные заботы на себя, ведь я должен был работать. Скажу больше, только благодаря работе мне удалось худо-бедно выкарабкаться из депрессии. Шли месяцы, работа поглотила меня. Я старался, чтобы мои утраты не влияли на мои отношения с другими людьми. Родители как могли, помогали мне. Они переживали за меня, и все свободное время посвящали Матиасу. Я не могу их ни в чем винить. Никто не хотел верить, что мой малыш особенный. Этого маленького человечка я обожал каждой своей клеткой. Видеться с ним для меня было абсолютным счастьем. Как и взять на руки, прижаться к нему. Матиас – ребенок с особыми потребностями. Дело в том, что он долго не разговаривал. Мы поначалу не придавали этому значения, считая, что каждый ребенок индивидуален, а после смерти его матери подумали, что это из-за стресса. В столь юном возрасте мальчик не знал, куда делась его мама. Тем не менее, мы ошибочно полагали, что отсутствие матери отразилось на его развитии. Итак, ребенок к трем годам не произносил ни одного слова. Я много работал, и моим родителям пришлось забрать малыша к себе. Они первыми начали замечать странности в его поведении. Результаты обследования оказались неутешительными. Они долго не решались сообщить мне о них. Вскоре и я заметил, что Матиас не развивается как обычный ребенок. Не реагирует на попытки общения с ним. Никогда не смотрит в глаза и даже не пытается что-то сказать. Словно избегает общения с людьми. К сожалению, мы просто не поспевали за количеством его новых поведенческих реакций. Они трансформировались из одного вида в другой. Я и мои родители не успевали подстроиться к прежним, сложным для нашего понимания потребностям Матиаса. Как замечали все более странные действия малыша. Мы никак не могли выяснить причину этого. Но постепенно мы научились взаимодействовать с ним. Это нельзя было назвать контактом. Мы выработали определенную модель поведения, при которой мой особенный мальчик чувствует себя более или менее комфортно. Мне казалось, что он был с другой планеты или мир расслоился, и мы попали в разные слои. То, что в нашем повседневном мире принято считать логичным, мой беззащитный ребенок воспринимает полнейшим хаосом. Причем настолько мучительным для него, что зачастую у него случались припадки. – Клаус сел в кресло, на несколько секунд замолчал, в его голове всплыли тяжелые воспоминания, которые он снова пережил. Профессор на мгновение пожалел, что начал этот невыносимый разговор.