Теплое прикосновение отвлекло меня от размышлений: Никки села на кровать и легонько похлопала меня на плечу. Мне стало легче, хоть я всячески пыталась избавиться от этого чувства. Ведь я не хочу зависеть от жалости или понимания других людей. Мне хватило бы всего одного…

– Джейд, извини, ― тихо сказала Никки. В ее голосе больше не чувствовалось напряжения. ― Я просто хотела предупредить, что… он совсем не такой, каким может показаться. Думаешь, я не попадалась на его уловку?

Алекс презрительно фыркнул и хрустнул костяшками пальцев. Видимо, ему не понравилось признание подруги. Я перевернулась на спину, показав всем свой расстроенный взгляд. Никки улыбнулась и махнула рукой, прося Алекса выйти. Парень раздумывал несколько секунд, но все-таки вышел в коридор. Я слышала его громкие шаги и звук включившегося телевизора.

Сомнений не было, он ушел в гостиную. Никки облегченно вздохнула и вновь улыбнулась. Все ее существо словно повторяло «мне очень жаль». Я распустила хвост, садясь рядом с ней, и ощутила головную боль.

– Я знаю, что ты хотела предупредить, ― тихо ответила я, расчесываясь пальцами, ― но мы ведь просто… разговаривали с ним и…

– Не только это. Я действительно попалась на ту же удочку, что и ты. Сначала он казался милым, интересным, добрым… И я подумала, что было бы неплохо встречаться с ним. Он меня практически купил своим обаянием, деньгами, которые мы вместе спускали на ветер… Было здорово, но… Тут я приезжаю к нему домой, а там… в общем, то, чего я по идее не должна была видеть. ― Никки хмуро улыбнулась. ― И тогда он сказал мне, что я просто игрушка, ненужная и скучная… обозвал шваброй, в общем, он унизил меня на глазах своих друзей. Я после этого неделю не ходила в школу. Пойми, я не хочу, чтобы с тобой поступили так же. После такого на душе только пустота и постоянное чувство вины. Будто я и в правду такая уж… невыносимая.

– Ты просто не понимаешь, что пустота ― это то, что я ощущаю каждый день. Ничего не изменится, если моя жизнь на мгновение полыхнет. Итог все равно будет одинаковым.

Никки не ответила. Теперь я понимала, почему она так взбесилась. Неужели, Сэм на самом деле мог так поступить? Не может быть… Нет, я просто не хочу в это верить, вот и все. Но моей подруге незачем врать, ведь у нее есть Алекс.

Кстати, что там насчет Алекса?

– К тому же, о чем вы говорите? Я в школе всего пару дней, мы просто болтали. Неужели это так плохо?

Я пододвинулась ближе, положив руку на плечо Никки. Она подняла наполненные слезами глаза и натянуто улыбнулась. От этого мне стало невыносимо ее жалко. Не хочу быть такой же несчастной!

Никки смахивала слезы ладонью, пытаясь успокоиться, а я просто сидела рядом, не смея нарушить тишину. У меня не выходило из головы, что моя подруга испытывала такие сильные эмоции к тому, что давно не имеет для нее значения.

Я не очень разбираюсь в вопросах привязанности и всего прочего, но неужели сердце людей разрывается так всякий раз после очередной влюбленности? То есть Алекс же сейчас здесь… что мешает моей подруге выбросить из головы глупые воспоминания о какой-то там неделе своей жизни? Почему она так отчаянно бережет в душе чувства, посвященные Сэму, если между ними давно ничего нет?

Для моего детского разума эти размышления казались непозволительно сложными. Мне-то до сих пор хотелось играть в мяч во дворе и строить шалаши на деревьях. Хоть я и заметила, что медленно, но уверенно в этих шалашах оказывались признаки желания влюбиться. И еще сильнее ― желания влюбить. Возможно, лишь из-за этого я не замечала неприличных сигналов со стороны Миллера, но рассудите сами: разве он вообще подавал мне какие-то сигналы? Не могу же я быть настолько глупой?