– С тобой все в порядке? ― тихий голос Сэма вывел меня из ступора, и я с ужасом поняла, что последние секунд десять смотрела на него, как завороженная.

Я встряхнула головой и отвела взгляд в сторону, на учительницу, которая все так же «увлеченно» рассказывала о господстве человека над природой и пренебрежении нравственными законами. Миллер не сводил с меня глаз и даже убрал телефон, чтобы лишний раз не отвлекаться.

– Что-то не так? ― снова спросил он, чуть наклонившись. ― Может, тебя отвести в медпункт, а то ты какая-то… зеленая?

Отлично! Вчерашний комплимент звучал гораздо приятнее. Я непроизвольно отклонилась в сторону, пытаясь скрыть свое раздражение:

– Нет, все нормально. Просто задумалась.

Интересно, последняя фраза звучала достаточно убедительно? По-моему, нет. А что, если он спросит, о чем именно я думала? Что мне ответить? О возможности создания собственного философского направления, или сказать прямо? Я думала о тебе, Сэмми! Какая же я идиотка! Нужно срочно взять себя в руки и успокоиться, пока не поздно…

Я ощущала на себе чужой взгляд, но всячески это игнорировала, хотя мое детское сердце неслось со скоростью истребителя. И я сидела в ожидании, что внутри меня вот-вот взорвется выпущенная им ракета или бомба.

Меня колотило, как при лихорадке. Не думать о своем же соседе по парте было невероятно тяжело.

– Извини, если нарушил твое личное пространство или как там это называется…

– Ничего! Ничего ты не нарушил, ― я глупо улыбнулась, чтобы скрыть свое напряжение, но скорее всего только подчеркнула его.

Никки больно ткнула меня карандашом в спину, но я не повернулась, стараясь сохранять невозмутимый вид.

– Кстати, я Сэм, ― он протянул мне руку в ожидании ответа.

Я нерешительно коснулась его горячей ладони, и по телу проскочил электрический разряд.

– Молодые люди, мы вам не мешаем? ― голос учительницы был совершено неуместным в сложившейся ситуации, но я мысленно поблагодарила ее за спасение меня от неловкости.

– Простите, ― Миллер широко улыбнулся, его обаяние было практически безграничным,― я просто познакомился с новенькой.

Женщина прищурилась, глядя в мою сторону. До нее только сейчас дошло, что я не присутствовала на всех предыдущих уроках?

– Пожалуйста, оставьте свои разговоры до перерыва.

Я тут же виновато кивнула. Мне не терпелось избавиться от укоризненных взглядов одноклассников, устремленных в нашу сторону.

Девчонка в очках окинула и меня, и Миллера неоднозначным взглядом: интерес и презрение одновременно. Вид остальных показался мне совершенно бестолковым, я никого не знала поименно, и вмиг осознала, что не хочу знакомиться с этими людьми. Да они Аристотеля от картофелины не отличат!

Я постаралась слиться с окружающим пространством и ни о чем не думать. Потом сосредоточилась на рассказе учителя, но ее голос был настолько бездушным и монотонным, что меня вновь начало клонить в сон. Как она умудрилась выработать столь отвратительную манеру повествования? Понимаю, почему никто не жалует ее занятий. Скука смертная.

Я практически не обращала внимания на своего соседа, но всякий раз, когда он улыбался при чтении чьих-то сообщений, внутри меня все вздрагивало.

Знаете, каково чувствовать, будто каждое движение или слово посвящено именно тебе?

Да, это мания величия, вы правы.

Громкий звонок раздался где-то в коридоре. Я была спасена. Не дождавшись своих друзей, я схватила учебник и сумку и буквально вылетела из кабинета. Теперь главное – не оборачиваться. Не хочу снова ощутить на себе чужие взгляды. Нахождение в окружении всех этих людей делало меня слабой и угнетенной. Я словно оказывалась единственной, кто не является частью большой и дружной семьи, под названием «люди».