На самом деле это совершенно поверхностная и ошибочная ассоциация идей – по созвучию слов.

Так называемые «практические занятия» никакого противоположения теории в себе не заключают и особым практическим характером и направлением от других занятий вовсе не отличаются. Сюда относятся: чтение, перевод и разборы разного рода (лингвистический, грамматический, логический, философский, юридический, эстетический и т. п.) каких-либо древних памятников или классических произведений, например ассирийских документов, диалогов Платона, речей Цицерона, поэм Гомера. Сюда относятся, далее, так называемые репетитории – переспрашивание пройденной части курса для проверки знаний, так называемые конверсатории – собеседования для разъяснения и усвоения курса, задавание на дом и разбор в аудитории всякого рода письменных работ, причем все эти и т. п. занятия могут касаться чисто теоретических наук и тем и иметь чисто теоретический характер.

Науки, преподаваемые в общих (непрофессиональных) низших и средних учебных заведениях, имеют теоретический характер, и такой же характер свойствен учебным занятиям в этих заведениях, а между тем все те учебные занятия, которые происходят в гимназиях, в университете были бы отнесены и относятся, поскольку они здесь производятся, к «практическим занятиям».

Напротив, лекции о лучших приемах воспитания (педагогика), о способах сохранения здоровья (гигиена), лечения болезней (терапия), в том числе, например, составления рецептов (рецептура), и т. п. противополагаются «практическим занятиям», хотя они имеют практическое содержание, преследуют практические цели и т. д.

Лекции о том, как следует составлять исковые прошения и вообще вести процесс (ср., например, лекции Штельцеля в Берлине) или составлять и говорить речи на суде, чтобы достигнуть возможно большего адвокатского успеха, – это не практические занятия, а дискуссия студентов под председательством профессора о теории идей Платона или о мировой субстанции – это «практические занятия».

Таким образом, упомянутое выше соединение вопроса о «практических занятиях» как приеме преподавания университетских наук с вопросом о надлежащей «практической подготовке» к «государственной службе и свободным профессиям» по меньшей мере несвободно от некоторого недоразумения и смешения понятий.

Но, далее, к «практическим занятиям» относятся вообще столь разнородные учебные занятия и приемы преподавания, что не только с практическим направлением, но и между собою они никаких общих положительных черт не имеют, а само понятие «практические занятия» лишено сколько-нибудь определенного положительного содержания и смысла. Если теперь часто слышится требование реформы университетского преподавания, а именно возведения в основу этого преподавания «практических занятий», то это вовсе еще не означает, что для университетов рекомендуется какой-либо определенный метод преподавания с осознанием его учебного значения, его соответствия возрасту и развитию учащихся и задачам университетского преподавания – вообще каких-либо общих свойств и преимуществ, а по большей части это свидетельствует только о том, что люди часто готовы довольствоваться словами без ясно определенного смысла и содержания.

Общею между теми разнороднейшими по своему содержанию, направлению (практическому или чисто теоретическому), по своему учебному значению, по своему отношению к преподаваемым наукам и т. п. учебными занятиями, которые называются «практическими», можно признать только одну отрицательную черту: это не лекции.

Поэтому те, которые предлагают преобразовать систему университетского преподавания в пользу «практических занятий» вообще, только по-видимому предлагают что-то положительное и определенное – на самом же деле они произносят фразу, которая свидетельствует разве только об их недовольстве лекционной системой, а положительного, определенного педагогического предложения в себе не заключает.