– Я бы предпочел просто навестить человека, нежели заниматься бесконечной перепиской или тем более перечитывать написанное, – отмахнулся я.

Селена выдернула аккуратно свернутый листок из-под шнурка и постучала по нему большим пальцем.

– Иногда случаются обстоятельства, когда нет возможности навестить того, кого хочешь, – грустно ответила девушка, – но письмо, это уже действие! Это связующая конструкция, помогающая не оборваться связям.

– Как по мне, это лишние действия, – не согласился я.

– Что для тебя хуже: лишние действия или полное бездействие? – подключился малец, спрашивая Селену.

Она покрутила листок в руке и, поцеловав его, убрала обратно в стопку, заботливо затянув шнурок потуже.

– Полное бездействие, – наконец ответила девушка. – Когда человек делает много, пусть даже невпопад, видна отдача. Видно, что человеку не всё равно и он старается проявить активность, как может. Даже если это банальная заметка о его местонахождении. На территории же бездействия, не происходит ровным счетом ни-че-го. Выжженная почва с прорастающей на ней пустотой. Ничего в такой обстановке попросту не приживается, есть только равнодушный штиль.

– Как наши окрестности прям, – заметил малец.

Селена улыбнулась Оскару и направилась к задней части фургона, разделенной шторой. Там, как оказалось, лежал сдутый двухместный матрас, на каком обычно плавают.

– Если сами его надуете, можете переночевать на нем, – сказала девушка, доставая из небольшого шкафчика в углу переносной насос.

Передав его мне, Селена сняла ботинки и блаженно потянулась на носочках.

– Снимайте обувь, – посоветовала девушка. – Вечером земля прохладная и приятная для уставших ног.

– Мне итак неплохо, спасибо, – отрицательно замотал головой Оскар, постукивая резиновыми сапогами по полу.

– Здесь есть станция технического обслуживания? – спросил я, не рассчитывая на положительный ответ.

– Здесь у каждого жителя своя станция, в виде гаража, – скрестила руки на груди Селена, но, заметив мое мрачное лицо, добавила. – Есть тут по пути от скалы небольшое частное местечко. Его держит механик в возрасте с сыном. Они смогут починить твой мотоцикл. Я к ним всегда заезжаю, когда нужно трейлер подлатать.

– Было бы очень кстати, иначе мне придется наведаться к Курту за объяснениями, – недовольно ответил я. – И подлатать его завистливую физиономию.

Оказаться ночью в трейлере, среди пустоши, было тем еще испытанием. Фургон успел прилично нагреться за день, а поблизости не было ни одного деревца или водоема. Тишина, лишенная городского ритма, сменялась стрекотанием насекомых, напоминающих звуками цикад.

«Селена, видимо, переняла их привычку – вылезать на поверхность раз в семнадцать лет и наводить шум».

Оскар, в привычной для себя манере, моментально уснул и лишь изредка бормотал что-то несвязное сквозь глубокий сон.

Селена не спала, как и я. Мы сидели под навесом трейлера на раскладных походных стульях, а на земле рядом стояла бронзовая керосиновая лампа, века так двенадцатого.

– Почему ты одна? – спросил я, глядя как девушка теребит браслет из бисера на запястье.

– А кто сказал, что я одна? – удивилась Селена. – Ты же видел, сколько у меня писем?

– Ты поняла, о чем я. Почему с тобой никто не путешествует?

– Я не задумывалась об этом.

Селена встала, пытаясь чем-то себя занять. Видно было, что тема для нее неприятная.

– А почему ты с Оскаром?

– Избегаешь ответа, Селена, – улыбнулся я.

– Ладно, твоя взяла, – сдалась девушка. – Я не очень контактная. Если я играю в прятки сама с собой, могу ли я открыться по-настоящему другим… довериться им?