Только океан все не мог угомониться. Казалось, он продолжает сердиться за что-то и своими гигантскими лапами-волнами без устали молотит по стенам бастионов, особенно Южного. Но бастионы были величественны и неприступны. Они даже не вздрагивали, когда тысячетонные глыбы воды обрушивались на них с ужасающим грохотом, превращаясь в биллионы брызг и целые гейзеры бурлящей пены. Но вот наконец и океан понял бесполезность попыток смести это препятствие и стал успокаиваться. Идущие стройными рядами огромные валы потеряли направленность и заметались, рассеиваясь в разные стороны. Вся поверхность покрылась аритмичной зыбью, среди которой временами появлялись то мрачные пропасти, то неожиданно вздымающиеся из пучины водяные горы. Но так же быстро, как появлялись, они и исчезали, уступая место все более мельчающим собратьям.

– А вот и я! – Боцман Донтер шагнул в открывшуюся дверь номера, на ходу целуя ручку впустившей его Тайры. – Или вы уже подумали, что я нарушу свое обещание и не приду?

– Да что вы, Донтер! – Она выхватила у гостя влажную от дождя накидку и сама повесила на вешалку. – Просто в такую погоду выходить из дома равносильно, по моему понятию, небольшому подвигу. Какая может быть в таких условиях экскурсия?

– Поверьте слову старого моряка, – возразил боцман, – через полчаса будет тепло и солнечно, а все население города выйдет прогуляться, так как у нас никто не любит целые сутки находиться в замкнутом помещении. О! Халли, здравствуй! Почему такой нерадостный вид?

Вышедший из второй комнаты Халли с виноватой улыбкой поздоровался с боцманом и пояснил:

– Мне просто жутко представить: если бы этот шторм застал нас в пути, – он вздрогнул, – что бы с нами было?

– Да ничего страшного! Только и делов, что пришли бы к месту назначения на сутки позже. Корабль практически непотопляем, переживал и не такие бури.

– А качка?! Не знаю, как сестра, но я бы точно не дожил до конца плавания.

Донтер отечески засмеялся, весело похлопывая себя по животу:

– Насчет твоих опасений тоже могу дать гарантию: я еще ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь умер от качки. Даже наоборот, от нее есть немалая польза. – И, видя недоумение слушателей, объяснил: – После шторма те, кто страдает морской болезнью, отличаются завидным аппетитом. То есть с этой точки зрения качку можно сравнить с немалой дозой приятного алкоголя.

– Вас послушать, так сразу догадаешься о следующей пользе, про которую вы сейчас начнете рассказывать! – Тайра шутливо пригрозила боцману своим изящным пальчиком.

– К сожалению, – Донтер грустно вздохнул, – для этого нужно как-то решить проблему постоянной нехватки женщин на судах.

В этот момент комнату осветили лучи солнца, внезапно вырвавшиеся из хаоса уже почти белых облаков. Солнечный свет заиграл на мокрых зданиях Хрустального города, и там, где это произошло, все засверкало ослепительным блеском миллионов солнечных зайчиков. Ко всему великолепию еще добавилась огромная радуга, изогнувшаяся далеко вдали, между Северным и Западным бастионами.

– Какой прекрасный вид! – воскликнула девушка.

Халли закрыл отвисшую от удивления челюсть и растерянно произнес:

– Если бы мне кто-нибудь рассказал о радуге такой величины, я бы ни за что на свете не поверил!

– Могу похвастаться, – гордо вставил боцман, – что наблюдал радугу еще больших размеров, чем эта.

– Но теперь, увидя подобное своими глазами, я не усомнюсь в вашем рассказе о чем-то большем. – Тайра тоже залюбовалась радугой.

– Ловлю вас на слове. Ведь еще недавно вы наверняка сомневались, что будет прекрасная погода? Признавайтесь!