Зато была огромная куча друзей, которые хоть и разбрелись по всему свету, но постоянно поддерживали с ним самые тесные отношения и, бывая в Харькове, в первую очередь старались встретиться с Александром Броди, которому еще в студенческие годы единодушно присвоили кличку Плинтус. Прозвище это, которым пользовались очень многие друзья и знакомые, прилипло к Саше еще в десятом классе. Именно тогда, дабы не очень отличаться от одноклассников (а был он на два года младше), молодой Броди придумал для себя универсальное слово. С этим словом и с помощью различных прилагательных он охарактеризовывал любого человека. Например: плинтус драный, плинтус двинутый, шибко грамотный плинтус. Позднее он стал применять это же слово и к девушкам, только добавляя окончание: стройная плинтусья, хитро сделанная плинтусья, плинтусья очаровательно фрезернутая. Как часто бывает в таких случаях, слово прилипло к нему самому и стало его прозвищем. Но он не обижался, а на вопрос «Почему?» отвечал: «У них не хватает фантазии, а мне даже приятно, когда меня цитируют и во всем подражают». В школу Саша пошел в пять лет и тянул вначале чуть ли не на вундеркинда. Но все попытки за год окончить два класса оказались безуспешными: он так и окончил десятилетку самым маленьким и младшим среди соучеников, зато с отличными отметками и со знаниями, намного превышающими планку среднего образования.

Может, его бы и обижали более сильные и задиристые товарищи по классу, если бы не сосед по улице, с которым они сидели за одной партой.

Тот выглядел вообще громилой, так как пошел в школу в восьмилетнем возрасте. Мускульная сила Митьки и разносторонняя эрудиция Саньки соединились в мощный тандем дружбы и взаимовыручки, который удивлял очень многих, но сохранился на всю жизнь. У Митьки уже с третьего класса было прозвище, которым его в глаза мог назвать только Саня. Все остальные при этом нарывались на крупные неприятности. Дело в том, что Митя всегда мечтал стать космонавтом и однажды напялил на голову старый чайник, который смогли снять лишь через несколько часов, разрезав специальными кусачками. Но даже после того, как его стали называть Чайником, он не перестал мечтать о космосе и сделал эти мечтания своей целью в жизни.

А когда родители Александра, мечтавшие сделать из того светило мировой медицины, настояли на поступлении в мединститут, Дмитрий, недолго думая, пошел поступать вместе с другом, выдвигая веский аргумент: «В космосе врачи тоже нужны!» И они продолжали учиться вместе, но уже в высшей школе.

Медицина – медициной, но у Александра Броди была в жизни другая мечта. Прочитав в детстве чудесную книгу про археологов, которые занимались подводными раскопками в водах Черного моря, он загорелся желанием найти что-то древнее и давно утерянное. Прикоснуться к истории, покрытой мраком многовековой тайны, вернуть к жизни утраченные факты, забытые человечеством. Получая медицинское образование, он тратил все свободное время на углубление знаний по истории, археологии и даже на изучение древней письменности.

Поэтому, когда мединститут был закончен, Александр тут же поступил в Донецкий университет на исторический факультет. Друг Дмитрий, понимая, что история не вяжется с космосом, после торжественных взаимных обещаний дружить вечно рванул в Москву, где с блеском поступил в авиационный институт, из которого вела хорошо протоптанная тропинка в центр подготовки космонавтов.

А для Броди вскоре началась интереснейшая жизнь, проходившая в дальних и ближних экспедициях. Огромный мир перед ним стал раскрываться во всем своем неповторимом историческом многообразии: подводные города, загадочные рисунки и надписи в глубоких пещерах, уникальные находки в доисторических захоронениях. Все это завертело и закружило, забрав энергию до последней капли, лишив личной жизни и не оставляя времени даже на отдых. Вместо отпусков Александр, часто за свои деньги, мчался на очередной край света в поисках нового элемента неизвестного прошлого. И из этих элементов он, с огромной любовью, помогал складывать многоликую и разноцветную мозаику истории человечества.