«Chicotte из сырой гиппопотамовой кожи, скрученной на манер штопора, с острыми, как лезвие ножа, краями, – ужасное оружие, несколько ударов такой плетью разрывает кожу до крови. Не следует наказывать более чем 25 ударами chicotte, если только провинность не является очень серьезной.

Хотя мы и убедили себя в том, что кожа африканцев очень толстая, наказуемый должен обладать чрезвычайными физическими данными, чтобы выдержать ужасное наказание в сто ударов; обычно жертва впадает в бесчувствие после 25 или 30. После первого удара наказуемый истошно кричит; затем затихает и лишь стенает, трепеща всем телом до тех пор, пока экзекуция не кончается…

Порка мужчин достаточно ужасна, но гораздо хуже, когда наказанию подвергаются женщины и дети. Вспыльчивые и раздражительные хозяева зачастую наиболее жестоко третируют маленьких мальчиков 10–12 лет… Я глубоко убежден, что сто ударов плетью если не убьют человека, то сокрушат его дух навсегда».

24.

Для Глэйва, как и для Шёблума, это было поворотным пунктом. После этой записи в дневнике он становится все более и более критичным по отношению к режиму.

В начале марта 1895 г. Глэйв приезжает в Экватор, станцию, на которой Шёблум служит миссионером и которую сам Глэйв некогда помог основать.

«Раньше с туземцами обращались хорошо – пишет он, – но теперь экспедиции отправляются повсюду, а туземцев заставляют добывать каучук и доставлять его на станции. Государство проводит эту зловещую политику, чтобы обеспечить прибыль.

Война ведется по всей округе Экватора, тысячи людей убиты, а дома разрушены. В старые времена, когда у белых вовсе не было сил, это было необходимо. Теперь же посредством такой насильственной «торговли» просто истребляется население страны».

Так же, как и Шёблум, Глэйв отправляется в путь на пароходе, загруженном маленькими мальчиками, предназначенными для солдатской муштры:

«Отплыли из Экватора сегодня утром около одиннадцати по принятию на борт груза из сотни маленьких рабов, главным образом 7-8-летних мальчиков и до полного счета нескольких девочек, похищенных у туземцев.

И они говорят о филантропии и цивилизации! Куда же это все пропало?

Покуда мы спускаемся вниз по реке, многие из рабов, так называемых libėrės, умирают из-за нехватки одежды, сна и медицинской помощи. Большая часть этих детей совершенно голые и не защищены от ночного холода. Провинность же их состоит в том, что их отцы и братья посмели бороться за малую толику независимости».

Но по завершении своего путешествия, когда Глэйв оказывается среди бельгийцев и соотечественников, он поддается групповому давлению и умеряет свой критицизм. Его конечное суждение мягко: «Не следует слишком поспешно и слишком жестко осуждать молодое Государство Конго. Оно сделало страну открытой, создало какую-то администрацию и оттеснило арабов. Но верно и то, что его методы по ведению коммерческих дел необходимо исправить».

Тот же самый вывод делает управляющий в отношении Куртца в «Сердце тьмы»: его методы торговли нехороши и не должны применяться.

25.

Во время своей миссионерской работы Шёблум вступает в гораздо более тесные контакты с туземцами, чем Глэйв. День за днем он записывает все новые случаи необоснованных убийств.

1 февраля 1895 г. его проповедь прерывает солдат, который хватает одного старика, обвиняя его в том, что тот не собрал достаточно каучука. Шёблум просит солдата подождать до окончания службы. Но солдат просто оттаскивает старика немного в сторону, приставляет дуло ружья к его виску и стреляет. Шёблум пишет:

«Солдат приказывает маленькому мальчику, лет девяти, отрезать у старика руку, которая вместе с другими руками, добытыми ранее таким же образом, на следующий день будет вручена спецуполномоченному в качестве знака победы цивилизации.