Еще недавно ему казалось, что «бомж» он слабосильный. Едва способный справиться с вентилем на водопроводном кране. Но рука, с неожиданной легкостью, выполнила задачу. Борис вышел в широкий, хорошо освещенный коридор. Оглянулся на дверь. И совсем не удивился, прочитав на ней табличку «МОРГ».

Приемное отделение больницы, куда залетел Косой с прыщом, Завьялов узнал сразу. Просторный современный холл с огромными окнами и сплошь стеклянной, широченной дверью. За конторкой из светлого дерева чистенькая медсестричка, уткнувшаяся носом в журнал регистрации. Напротив нее налег грудью на стойку тучный господин с лицом обеспокоенного родственника. За господином очередь из нескольких подобных типажей.

Над столом регистрации электронное табло часов, где красные циферки высвечивают сегодняшнее число. Время сообщило Боре, что обговоренная встреча с Косолапым должна была состояться всего-то два часа назад.

Завянь заштормило, огненные цифры слились в единый штрих…

Тут надо заметить, что когда в холле появился пошатывающийся, замызганный субъект, посетители дружно наморщили носы. Никакого гнусного запаха «бомж» Завьялов от себя не ощущал, но стереотип сработал: грязные треники, растоптанные, когда-то весьма приличные кроссовки (из помойки?) и растянутые оленьи рога и морды, не могли вызвать иной реакции в стерильном помещении больницы.

А может быть, и запах был. Естественные собственные запахи почти не регистрируются обонянием.

Завьялов даже и не попытался приблизиться к очереди, пристроиться ей в хвост. Скукожив плечи, он засунул в карманы руки и побрел на выход. Не лишним будет постоять на свежем воздухе, пока посетители разойдутся. Ходить по больничным коридорам и требовать к себе внимания – абсолютно бесперспективная задача. Дальше холла не пропустит амбал-охранник с чугунной рожей.

Борис вышел на крыльцо больницы. Полной грудью вздохнул относительно свежий московский воздух… Голова закружилась. Понимая, что может рухнуть в обморок, Завьялов медленно, придерживаясь о перила, преодолел четыре пологие ступеньки крыльца. Постоял, отдыхая и оглядываясь…

Думать не хотелось. Ничего, кроме панического ужаса, мысли не вызывали. Хотелось заорать во всю мощь старческих легких, упав на землю, заколотиться в истерическом припадке.

«Спокойно, Боря, спокойно. Твоим воплям здесь никто не поверит. Тебе нужен н о р м а л ь н ы й врач, а не психиатр, санитары, смирительная рубашка и укол в задницу. Прежде чем успеешь что-то объяснить, превратишься в овощ. Так что, Боря, ты должен вести себя максимально адекватно и доказательно». Цепляясь за собственное имя, как за спасение от сумасшествия, Завьялов отпустил перила.

Вечерние сумерки конца сентября еще не сгустились окончательно, но фонари в больничном скверике уже включили. Борис стоял возле крыльца и размышлял, кому бы позвонить, кого бы вызвать в больничку для подтверждения его невероятной «истории болезни». Здесь нужен друг, чьи интимные тайные знает исключительно Борис Михайлович Завьялов, кто достаточно раскрепощен, чтобы п о в е р и т ь. Достаточно красноречив, чтоб объяснить врачам: перед ними не сбрендивший бомжара, а реально – известный автогонщик, владелец сервиса, один из лучших специалистов по техническому тюнингу…

Пожалуй, последнее можно доказать довольно просто. Пара-тройка вопросов по узконаправленной специфике чип-тюнинга все расставят по местам.

Завьялов слегка воспрянул, чуть огорчился тому, что вместо идиотской вязаной шапки с помпоном не нашел в бомжеских карманах какого-нибудь притыренного мобильника. Покрутил лысой башкой, прикидывая, кого бы раскрутить на звоночек другу Косолапову…