* * *

– Ах, мой милый Августин, Августин, Августин…– напевая под нос, Тара быстро перенесла из рундука в лодку небольшой кусок солонины и бочонок приблизительно на два галлона воды. Когда она уже подходила к лодке, то почувствовала, что ноги уже начинают вязнуть в мокром песке.

Начался прилив.

– Чёрт, чёрт, чёрт!– чертыхалась Тара, пытаясь столкнуть тяжёлую лодку вниз.

Хоть бы прилив был недостаточно быстрым и сильным. Тара понимала, что прилив представляет большую угрозу для ее планов. Если он будет достаточно силен, она рискует разбиться о скалы.

Девушка искренне надеялась, что у неё есть хотя бы два часа на то, чтобы отплыть от острова на безопасное расстояние. Невероятными усилиями Тара столкнула лодку на воду. Быстро запрыгнув в нее, она резкими, сильными гребками вывела её в море.

Как только лодка покинула пределы грота, Тара поняла, что просчиталась. Вместе с приливом начал подниматься встречный ветер. Море ходило ходуном.

Первая же волна, со всей мощью стихии, ударила в левый борт. Невероятными усилиями удалось выправить лодку, чтобы она не перевернулась. Не успела девушка перевести дух, как следующая волна с ещё большей силой обрушилась на судёнышко. Волны шли одна за одной . Тара с ужасом понимала, что скорее всего ей не справиться со стихией.

Ветер нёс лодку прочь от берега, но волны толкали её прямо на камни. Налегая со всей силы на вёсла, Тара пыталась обогнуть скалистый берег. Но чем больше сил она прикладывала, тем неистовее становилась стихия. Ветер набирал силу, волны становились всё выше.

Тара поняла: единственный выход, это попытаться развернуть судно и вернуться в спасительную бухту. Она уже почти заканчивала разворот, как вдруг почувствовала, что кто-то дёргает её за рубашку, выбившуюся из-под ремня. Цепенея от ужаса, она обернулась и вскрикнула.

Рядом с ней, мокрый с ног до головы, с наполненными страхом глазами, стоял её утренний друг.

– Эдвард!– воскликнула Тара. – Ты откуда тут взялся?! – не веря собственным глазам, прокричала девушка, пытаясь перекрыть грохот волн.

Малыш обхватил её ногу руками и, зажмурившись, уткнулся в неё. Мысли вихрем проносились в её голове.

Что делать? Она рисковала погибнуть в этой неравной схватке со стихией и утянуть с собой на тот свет мальчонку. Удерживая Эдварда одной рукой, другой, превозмогая боль в плече, она гребла в сторону берега.

Но эта неравная борьба со стихией, и она понимала это, была обречена на провал. Лодка начинала кружиться на месте, и её неумолимо несло на скалы.

Собрав всю свою силу, и надеясь на чудо, Тара, что было сил, закричала:

– Помогите!

В следующее мгновенье новый порыв ветра подхватил лодку, закружил её и понёс в сторону чёрных камней.

Последнее что увидела Тара – это скала, которая приближалась с невероятной скоростью, удар, жуткий треск, боль во всем теле.

Вода с головой накрыла её вместе с мальчиком. В последний момент, она успела подхватить ребенка и прижать его к груди.

Теренс не находил себе места. Он ходил из угла в угол, пытаясь осознать то, что произошло в комнате Тары. Пытаясь проанализировать то чувство, которое внезапно на него нахлынуло. Откуда взялось это желание защитить. Почему ему вдруг захотелось оберегать до конца жизни эту несносную фурию, с характером беременного дикообраза. Куда ушёл весь его гнев?

Куда ушла вся злость на неё? Откуда эта непонятная теплота? Откуда появился страх её потерять? И, чёрт его побери, откуда появилось это желание, которое так явственно распирало тонкую замшу его бриджей.

Теренс грязно выругался, подошёл к бару, налил в стакан добрую порцию кентуккийского бурбона и, сделав обжигающий глоток, подошёл к окну.