Хотите верьте, хотите нет, впервые в ее глазах мелькнуло любопытство. Не уважение, нет, разве мы сильно уважаем корову, когда ее доим… Но, очень долгий пристальный взгляд глаза в глаза, и мы непроизвольно улыбнулись…
– Данетси! – я достал пачку денег, скатал их в трубочку и легонько ткнул ей между ног, – Ты хочела вот это?
Затем, запрятав денюжку, стал полу-боком в позу лучника, левую вытянутую руку приложил в ту область, где у нее вообще- то должно было находиться сердце, а правую – к своему пылающему. Мощный КВАЗИ-ИМПУЛЬС дал легкую отдачу:
А Я ХОТЕЛ ВОТ ЭТО! Мы друг друга не поняли…
Конечно, хочется написать дальше, что она, отшатнувшись, разрыдалась и сиганула в окно, но ответ был еще драматичнее:
– Мне нужен кулек для вещей. Бусы, я видела, у тебя есть бусы. Пачку сигарет для мамы, она курит. И зажигалку. Я вызываю такси. Ты не передумал насчет трусов?
Пришлось вновь «доставать монокль» и выпячивать нижнюю губу: в конце концов – смысл английских традиций в их незыблемости. Ведь не пристало джентльмену ставить даму в позу лотоса в проеме двери и давать ей здоровенного пинка. Никогда! Вот и я не стал, только выдохнул, слегка побагровев:
– SI, МАТЬ ТВОЮ, ТАХI. Бегом, пока я еще в сознании!
Что-то коротко пролаяв по телефону, незакомплексованная Данетси продолжала деловито собираться. Я сидел и горько усмехался: одним глазом был начеку и следил, чтобы не сперла лишнего, другим смотрел старый мультфильм, присланный АНГЕЛАМИ по внутренней связи… Там мужика всем селом собирали на ярмарку, чтобы купил коня, а он засел в кабаке и проиграл все цыганам в карты. Очень даже, похоже, получилось…
– Я могу приехать к тебе в любой город, в любое время, ты только позвони.
Она все не унималась
– FINITA LA COMEDIA, ДАНЕТСИ, ты меня не найдешь! Я сам не знаю где я.
Ждать пришлось недолго, но вместо такси приехала все та же малолитражка с молодым симпатичным кубинцем, на сей раз явно недовольным. Не скрывая раздражения, коротко переругиваясь с ним, Дана привычно закинула кулек в машину и пошла в последнюю атаку:
– А еще я могла бы пойти…
– На хуй! Это то, куда ты могла бы пойти!
И лучезарно улыбнувшись, я закрыл дверь. На все засовы. Закурил, и под уторбное звучание древнего бакинского кондиционера, досмотрел таки мультик, присланный АНГЕЛАМИ. Там мужик, заломив шапку (или шапку он тоже пропил) злобно выл в похмельное утро, проклиная надо полагать, прежде всего Самого Себя!!!
«Опять скрипит потертое седло» – так, кажется, напевал герой известного романа, и я снова с наслаждением вгрызался передним колесом в сумасшедшую мешанину бричек, мопедов и других удивительных транспортных средств. Направление не имело значения, а на дорожные знаки я плевал в прямом смысле слова. Все препятствия брались кавалерийским наскоком под одобрительный гул почтенной и не очень публики, но пленных я не брал. Изредка доносились свистки блюстителей порядка (или беспорядка?), а однажды за мной погнался стильный полицейский – негр на мотоцикле, но я легко ушел от него по лестницам в парк. Нас не догонишь! В общем, сплошная джигитовка и рубка лозы – просто бальзам на нервы и мышцы. Сколько это продолжалось не знаю, но в конце концов, взмыленный, я оказался возле маленькой будочки на берегу пролива с надписью LA FERRYA. CASABLANKA18. Я давно на него заглядывался, старинная цитадель неприступно возвышалась на скалистых берегах, и без сомнения являлась одной из главных достопримечательностей Гаваны. До острова было рукой подать, ходили паромчики – металлические корыта: безумные творения креативных сварщиков. Смущали решетки, вообще обилие сваренных металлических решеток в автобусах, поездах, автостанциях; давка внутри, высунутые наружу черные руки и глаза-глаза-глаза. Всплывали известные ассоциации – неорабство какое-то. И обязательно куча бдительного народу в форме, пустым бесцветным взглядом наблюдавшим, чтобы САТАНА ДЖОРДЖ БУШ не учудил что-нибудь нехорошее. Я конечно- же не лезу в чужой монастырь со своим уставом, но ездить каждый день на работу в «воронке», или скажем, к теще на блины в «столыпине» – БРРР! И еще раз БРРР! Так и хотелось взять резак или кувалду, и освободить их, но потом вспоминал, что вообще- то их давно уже освободили в пятьдесят каком-то там году.. Чудны дела Твои, Господи!