– Как ты себя чувствуешь? – спросил я.

Она молчала, я не слышал даже дыхания.

– Я уезжал на юг, – соврал я.

– …

– Думал, мечтал, ждал, – сказала за меня причудливая двоица.

– Алло, – ответила она ровным голосом. – У меня пропал звук, я ничего не слышала. Кто это?

– Марат, – ровным голосом отозвался я. – Я не сказал «до свиданья», думаю заменить его на «здравствуй».

– Заменяйте, – согласилась она.

– Когда?

– Предлагайте.

– Завтра?

– Хорошо. Я работаю до трех.

– Встречу у работы. Говорите адрес.

– Договорились, – она спокойно назвала адрес больницы.

– Советую надеть брюки. Или очень короткую юбку.

– Почему? – В ее голосе я впервые почувствовал интерес.

– У меня пропал звук, – мелочно ответил я и сам над собой посмеялся. Трикстер!

Меня точит смутное беспокойство, и я не могу понять, что со мной. Я всматриваюсь в свое отражение в зеркале, будто ища ответ. Неведомая сила тянет меня из дома каждый вечер. Я должна идти, но не знаю куда. Смутное состояние выводит меня из равновесия, я бесцельно хожу из комнаты в комнату под бормочущий телевизор. К моей ладони приклеилась трубка мобильного телефона. Чего я жду?

Ловлю внимательный взгляд серых глаз, у меня начинает сосать под ложечкой, а голова – кружиться. Снова лечу в самолете, меня тошнит. Но почему-то это не только страшно, но и захватывает, как падение вниз с большой высоты. У самоубийц, прыгающих с небоскребов, в свободном падении с адреналином в кровь впрыскивается гормон счастья. Чтобы не жалеть о том, что случится. Я не жалею, я жду. Тревога пузырится во мне, как газировка. Вскипает и выливается пеной при каждом звонке по телефону или в дверь. Я жду – ничего не происходит. Все по-прежнему. Он сам меня нашел – я чувствую эйфорию, он от меня ушел – я чувствую стыд. Так я напилась только один раз, на выпускной. Еще в школе…

Мне хотелось, чтобы он застал меня с другим мужчиной; так и случилось, но он ушел. Я ошиблась, и мне наплевать. К чему он мне? Женщины таких не замечают.

Я ждала звонка, но он так и не позвонил. И вдруг поняла – ничего не было. Я выпила лишнего, мне все приснилось. Прошло так много времени. Я успокоилась. И все забыла.

– О чем думаем? – спросила Рита.

– Ни о чем.

– Что мне подаришь?

– Еще не решила.

– Месяц-два на раздумья, – засмеялась она. – Потом будет поздно. Люблю знать заранее.

Я познакомилась с Ритой в студенческом буфете. Мы учились на одном курсе мединститута, но в разных группах. Знакомство было шапочным – здравствуй, до свидания, и все. Рита сама ко мне подошла. Поставила на столик поднос и уселась напротив.

– Уступи мне Мальцева, – сказала Рита. Она не просила. Ее тон казался нейтральным, а взгляд жестким.

– Просто так? – усмехнулась я.

– Он же тебе не нужен. – Рита подняла стакан. Ее холодные голубые глаза тренькнули льдом о край стакана. – Давай его разыграем. Орел – мой, решка – твой.

– Нет. Орел – мой, решка – твой.

– Идет, – симметрично усмехнулась Рита.

Мальцева разыграли в курилке между парами. Спичечный коробок выстрелил вверх руками Степанкова и упал этикеткой вниз. Так Мальцев перешел в собственность Риты и не достался никому. Ему все рассказал Степанков. Наверное, Мальцев переживал. Когда я ловила его взгляд, он бледнел. Раньше – краснел. Не всегда.

– Поцелуй меня, – как-то попросил он.

– Не хочу.

– Почему? – растерялся он. На что он рассчитывал?

– Мне все равно, кого целовать – тебя или шкаф, – равнодушно ответила я.

Тогда Мальцев тоже побледнел, но меня это не пробило.

Рита перевелась в нашу группу. Мальцев ее не переносил, Степанков его подначивал. Я наблюдала за ними со стороны. Как скучающий зритель. Рита бесилась, я пожимала плечами.