Из сопоставления этих цифр следует, что общий уровень смертности военнослужащих вермахта в советском плену в 2,5 раза превышал аналогичный показатель для наших бойцов и командиров в немецких лагерях! А это значит, что условия существования в немецком плену были куда лучше, чем в советском. Тогда о каких же нацистских злодеяниях можно говорить в этом случае?

Лукавая статистика Г.Ф. Кривошеева поневоле приводит к выводу, что никакого преднамеренного уничтожения немцами миллионов советских военнопленных на самом деле не было. На основе его цифр любой фальсификатор истории может легко и просто доказать, что их там не морили голодом, холодом, болезнями и изнурительными маршами, не расстреливали за малейшую провинность, не заставляли работать на износ на благо Рейха, не подвергали никаким особенным зверствам и изощренным издевательствам. Такой насквозь фальшивый итог фактически обеляет одно из самых чудовищных преступлений нацистов – массовое истребление попавших к ним в лапы беззащитных советских военнослужащих.

Стремясь избежать подобного обвинения, авторы и придумали этот фокус (другое слово подобрать тут трудно) с включением 500 тыс. военнообязанных в число пропавших без вести и пленных, одновременно исключив их из баланса потерь военнослужащих РККА. С их учетом число погибших в плену повысится до 739,1 тыс. (16,2 % от 4 559 тыс.), и уровень смертности советских военнопленных хоть не намного, но превысит соответствующий показатель в отношении немецких в нашем плену.

Результаты расчетов с учетом пропавших без вести призванных военнообязанных и без него для наглядности сведены в таблицу 10.

Таблица 10

Количество советских военнопленных и пропавших без вести, по данным Г.Ф. Кривошеева (в тыс. чел.) 

^{>Примечания: *Вторично призванные бывшие военнопленные (половина из числа освобожденных немцами до 13 ноября 1941 г. (318 770 чел.)) исключены из числа избежавших плена или гибели в плену.}

^{>** В скобках – процент от общего числа попавших в плен.}

В любом случае полученные в остатке цифры никак не согласуются с числом (2,5 млн[233]) погибших в плену советских военнослужащих, подсчитанных Г.Ф. Кривошеевым. Кстати, авторы в одном случае все-таки учли полмиллиона военнообязанных в числе безвозвратных потерь, получив при этом общую убыль в 11 944,1 тыс. чел.[234]. Но больше об этом числе в труде не упоминается, так как оно не вписывалось в выведенное ими соотношение по потерям сторон (1:1,3).

Все эти беззастенчивые манипуляции с цифрами – красноречивое свидетельство нереальности числа пропавших без вести и попавших в плен советских военнослужащих. Г.Ф. Кривошеев, безуспешно пытаясь обосновать число 4559 тыс., каждый раз связывает его то с военнопленными, то с пропавшими без вести и попавшими в плен. И это вовсе не случайно. Тем самым создается впечатление, что пропавшие без вести военнослужащие учитываются в представленных им расчетах. А ведь их число намного превышает заявленные в его книгах 500 тыс. На самом деле оно измеряется миллионами, и они отнюдь не учтены в общем балансе безвозвратных потерь, составленном авторами. К ним относятся и брошенные на поле боя, и утонувшие в многочисленных реках, озерах и болотах, и заваленные в траншеях и блиндажах, и захороненные местным населением в воронках, окопах и противотанковых рвах, которых до сих пор находят поисковики, и многие другие люди, отдавшие свои жизни за Родину.

Утверждения Г.Ф. Кривошеева нередко не выдерживают даже простого сопоставления с его же собственными данными. Так, он пишет:

«На соотношение потерь повлиял и тот факт, что количество советских военнопленных, погибших и умерших в нацистских лагерях (более 2500 тыс. чел.), в пять с лишним раз превысило число военнослужащих противника, умерших в советском плену (420 тыс. чел.). Между тем общее количество попавших в плен с той и с другой стороны было примерно одинаковым (4559 тыс. чел. составили советские военнопленные, а немецкие – 4376,3 тыс. чел.)»