Дама же, высоко задрав голову, гордо прошествовала через зал и стремительно прошла прямо к дверям кабинета Боброва, с силой толкнув их без стука. Войдя в кабинет, она тут же закрыла за собой дверь, но я уже была рядом и услышала ее небрежное «привет», брошенное Всеволоду Евгеньевичу, и его ответное приветствие сквозь зубы. Судя по тону, Бобров был совершенно не рад гостье.

Я быстренько просочилась в кабинет, тихонько прошла в уголок, присев там и прикинувшись ветошью. Бобров, разумеется, заметил мое присутствие, но никак на него не отреагировал. Я скромно сидела, не собираясь убираться без приказания.

– Всеволод, ты знаешь, зачем я к тебе пришла? – полувопросительно-полуутвердительно произнесла дама с неким вызовом.

– Догадываюсь, – усмехнулся Бобров.

– И что? – повысила голос дама.

– По-моему, этот вопрос мы обсудили на прошлой неделе, – стараясь говорить вежливо, но при этом с трудом сдерживая раздражение, ответил Всеволод Евгеньевич.

– Но я еще тогда сказала, что подобный вариант меня не устраивает! – воскликнула дама. – Я дала тебе время подумать, а ты?

– Над чем тут еще думать? – процедил Бобров.

– Мальчику нужны деньги! – с расстановкой заявила дама.

– Какому именно? – язвительно усмехнулся директор магазина. – Насколько я понимаю, у тебя теперь приют для мальчиков? И ты надеешься на благотворительность? Хочу заметить, что мой фонд рассчитан все-таки на детей более младшего возраста!

– Не мели ерунды! – рассердилась дама, и сквозь толстый слой тонального крема проступили красные пятна. Она затеребила черную кожаную сумочку в руках.

Женщина восседала напротив Боброва в кресле, в котором не так давно сидела я. Причем, как я поняла, заняла она его без приглашения.

– У Миши сейчас тяжелый период, – продолжала она. – И тебе прекрасно об этом известно!

– О да, – кивнул Бобров. – Только, если мне не изменяет память, этот период длится у него уже много лет.

– Ты не можешь оставить его в таком состоянии, это безжалостно! – с пафосом произнесла дама.

– Слушай, Геля, прекрати эти взывания к моей совести! – В голосе Боброва тоже прибавилось децибелов. – По-моему, я сделал для него уже гораздо больше, чем требовалось! К тому же не забывай, что он уже давно совершеннолетний! И пора уже самому решать свои проблемы и не наживать новые!

– При чем тут совершеннолетний? – всплеснула руками Геля. – Ребенок всегда остается ребенком!

– В твоих руках, боюсь, что да, – не скрывая неприязни, с какой-то горечью проговорил Бобров.

– Это ты на что намекаешь? – взвилась дама. – Да я вложила в него все лучшее! Отдавала ему все! Я осталась одна-одинешенька, и все по твоей милости! Почему-то в Катеньку ты вбухиваешь кучу средств, хотя она тоже уже совершеннолетняя!

И она победно уставилась на Боброва. Всеволод Евгеньевич на пару секунд замолчал, подыскивая нужные аргументы, потом сказал:

– Не нужно упрекать меня в несправедливом распределении средств! Уж кому как не тебе знать, сколько я вложил в Мишеньку! Только все не в коня корм!

– Так, короче, ты дашь деньги или нет? – Геля начала злиться и перешла к конкретным требованиям.

– Я уже сказал – нет! – отрезал Бобров. – Нет, нет и нет! И хватит терзать меня своими однообразными просьбами! Мне уже надоело, что меня воспринимают как дойную корову!

– Это подло с твоей стороны! Ты… Ты просто свинья! – визгливо вскричала дама, моментально растеряв весь свой лоск, которым блистала при входе в магазин.

– Так, ну все! – закричал и Бобров. – Хватит! Сейчас я скажу охране, и она выкинет тебя отсюда!

Он скосился было на меня, но вовремя опомнился и метнулся к дверям кабинета. Но не тут-то было! Геля моментально перегородила ему дорогу, возвышаясь над Всеволодом Евгеньевичем на целую голову монументальной статуей.