– Потому что Отбор, как правило, редко приводит к замужеству дофина.

– Что?

– Ты не поняла этого, узнав, что Отборов уже было три штуки? – хмыкнул он хрипло. – Тогда у тебя тоже проблема с мозгами. Прямо как у подмастерья. Или, может, это болезнь и она заразная? Тогда мне следуют держаться от вас подальше.

Каркающе усмехнулся и снова взглянул в окно. Впрочем, говорить от этого не перестал.

А это было уже необычно! Если Хмуря был чем-то раздражен, он отказывался разговаривать или вообще улетал, лишь бы не видеть меня.

Теперь же он не только не молчал, а и вовсе продолжал объяснять, словно… хотел, чтобы я поняла.

– Королевский Отбор созывался для поиска невесты наследнику престола несколько веков назад. Когда благородных ронн было очень мало, а многие дворянские семьи были вырезаны одной из междоусобных войн. Король оказался вынужден придумать Отбор, чтобы пригласить на него наследниц из ближайших мелких княжеств и герцогств, потому что ни одна из них не была достаточно родовита, чтобы выбрать ее сразу. Сейчас ситуация другая. Дофин Вальтариума способен найти себе жену где угодно. Законы изменились. Ему не возбраняется при желании даже взять неблагородную девицу из села, хотя это и не принято. Отбор – лишь формальность, которая призвана повеселить наследника. Как балы для придворных дам, где они могут вдоволь поесть и потанцевать. Принц же на Отборе развлекается и находит себе новых любовниц. Все.

– Любовниц? – ахнула я.

– Именно, – кивнул ворон, склонив голову набок и взглянув на меня, словно ждал какой-то реакции.

– Что ж… спасибо за информацию, – ответила после некоторого молчания. – Хотя корона никогда и не была моей целью, теперь хотя бы ясно, почему я должна петь.

Я попыталась улыбнуться ворону… признаться, мне хотелось почувствовать в ответ хоть частичку тепла. Хотелось думать, что я могу найти с этим черным колдуном общий язык.

Ведь в этот момент мне вдруг стало ясно, что именно раздражение и злость на что-то является причиной его сарказма и насмешек. А не наоборот. То есть он пытается уязвить все вокруг, а в данный момент – меня, не потому, что он меня ненавидит или презирает. Нет!

Что-то другое, словно яд, разъедало его внутри. И этот же яд сочился наружу.

Но на кого злился Хмуря? Или кого ненавидел Дрейгон?..

Причиной этой отравы явно была не я, потому что прямо сейчас ворон рассказал мне о цели Отбора, хотя мог бы этого не делать. Если бы он желал мне зла, то, наоборот, промолчал бы! В теории я вполне могла бы стать любовницей принца, надеясь получить корону. А в итоге осталась бы если не с разбитым сердцем, то сильно разочарованной в жизни.

Разве это не хорошая шутка?

Мартелла, погнавшаяся за принцем, а получившая дырку от бублика?

Ну и пусть я никогда не собиралась гоняться за принцем, Хмуря-то в этом не может быть уверен.

Поэтому прямо сейчас меня буквально осенило понимание того, что ворон не желал мне зла, хотя и старательно создавал обратное впечатление.

Так, может быть, если причина злости в его сердце не я, то мы смогли бы найти общий язык? Подружиться?..

Когда я думала об этом, что-то внутри у меня дрожало. И я продолжала улыбаться, глядя на черного колдуна, скрытого маленьким телом и ворохом перьев, среди которых его собственными оставались лишь глаза.

Но… ворон не ответил на улыбку, снова отвернувшись к окну.

Я сперва даже хотела расстроиться. Но в этот момент карета подъехала к дворцу и перед нами открылись двери.

А еще я подумала, что вороны не умеют улыбаться и не стоит от них этого ждать.

– Мартелла Довилье, – в свете заходящего солнца поприветствовал меня один из слуг, коснувшись рукой в белой перчатке моего приметного желтого кольца. – Вас, как и остальных претенденток, ожидают в Малахитовой зале на втором этаже.