– Ну и помойка… – Ной показал свой жетон муниципальному копу, стоявшему у стоп-ленты, перекрывающей дверь в номер 119. В комнате площадью не более трехсот квадратных футов толклись шестеро людей, четверо из них в ярких ветровках выездной бригады криминалистов.

– Подождите здесь, – сказал коп хриплым голосом, подходившим его тяжелой фигуре. – Детектив Рейд? – сказал он в рацию. – Тут федералы.

Ответил женский голос:

– Черт, Тэйбек, пусть побудут снаружи, тут не протолкнуться. Как только доберусь – приду. Блин, Грек, ты бы не мог… – Тут связь отключилась.

Хотя тело унесли, у двери роились мухи, привлеченные запахом запекшейся крови и застоявшимся смрадом разлагающейся плоти. Днем температура поднялась до 37 по Цельсию при соответствующей влажности, как на вчерашнем месте преступления. В такие дни Люси тосковала по своему родному Сан-Диего.

Люси и Ной дали пройти двум экспертам с большими пакетами с уликами, уже запечатанными и снабженными ярлыками, хотя Кинкейд не могла разобрать надписей.

– Мы не должны были сюда приезжать. – Ной стоял, расправив плечи, заложив руки за спину и чуть расставив ноги. Сейчас он выглядел, как никогда, по-военному. Агент смотрел на все это сузившимися глазами, раздражаясь все сильнее по мере усиления жары.

Когда в отдел пришел вызов из полиции с просьбой о помощи, Слейтер направил туда Ноя. Они простояли за закрытыми дверьми десять минут, прежде чем тот вышел, видимо, так и не переубедив начальства. Пока они ехали сюда, он не проронил почти ни слова.

– Я думала, Джош не против, чтобы ты вел дело об убийстве Венди Джеймс.

– Мы по-прежнему ведем его. А здесь, – он показал головой на номер 119, – здесь мы потому, что бюджет урезан и народу не хватает как у нас, так и у полиции. Нынче утром Слейтеру больше некого было послать, если только не вызвать кого из резидентуры.

Им сказали только то, что имеет место убийство при необычных обстоятельствах. Возможно, оно серийное, или жертва – работник федерального ведомства, или еще каким-то образом затронуты федералы.

– Я хотел присутствовать на встрече Стейна с прокурором, – продолжал Ной. – Он не станет откладывать ее из-за меня.

– Так он напоминает тебе, кто здесь главный.

С десяток копов на парковке сдерживали напор любопытных зевак, столпившихся у стоп-ленты. Человеческое любопытство к смерти, боли и страданиям всегда расстраивало и бесило Люси. Кто-нибудь из них способен помочь человеку, попавшему в беду? Или их сочувствие ограничивается ужасом уже после свершившейся трагедии? Люси даже на жаре пробрала дрожь от гадливого ощущения чужих взглядов. Жильцы третьего этажа смотрели, перегнувшись через перила у нее над головой; многие были без рубашек, некоторые курили, и все с неприкрытой неприязнью смотрели на следственную бригаду. На нее. Какой-то малолетний засранец показал ей неприличный жест, когда Кинкейд случайно наткнулась на него взглядом. Она отвела глаза, и щеки ее запылали от замешательства и отвращения.

– Тут сущая помойка, а не место преступления, – пробормотал Ной.

– Прошу прощения за некомпетентность, – ответил резкий женский голос.

Они повернулись к главному следователю – той самой женщине, что говорила по рации с Тэйбеком. Детектив Рейд была темнокожей, с такими же темными, очень коротко подстриженными волосами. Только морщинки вокруг глаз показывали, что ей под пятьдесят.

Она сдернула синие латексные перчатки и сунула их в пластиковый пакет, который протянула другому копу. Люси отметила длинный неровный шрам, начинавшийся над левым трицепсом и исчезавший под ее мокрой от пота рубашкой с коротким рукавом. Где, интересно, она получила такую уродливую отметину? На работе?