В это время зазвонил телефон. Барсуков поднял трубку. Звонила жена. Поинтересовались здоровьем друг друга, обменялись новостями. Об арбузном инциденте Барсуков не стал оповещать жену: чего зря волновать женщину.

В конце разговора жена сказала: « Чего я тебе позвонила-то? Я забыла сказать. что заказала в Доме быта мастера для обшивки нашей входной двери утеплительным материалом. Мастер придёт вечером сегодня или завтра, так ты никуда не уходи…»

Закончив разговор, Барсуков положил трубку и задумался: «Уж не мастера ли из Дома быта благословил я арбузом?» Он немного походил, обсасывая этот вопрос, затем решил, что такого не может быть: «Если бы это был мастер, то при нём имелся бы чемодан или ящик с инструментом и материал, а ничего этого не было»

На всякий случай Барсуков открыл входную дверь и вышел в коридор, чтобы осмотреться. При неярком свете одинокой лампочки он увидел в углу у двери импортную рулетку, а у плинтуса – блокнот и шариковую ручку.

«Все ясно, – тоскливо подытожил Барсуков. – Грабители на дело с рулетками не ходят».

Воскресенский собор. Арзамас

Герб Арзамаса удивителен.

Во-првых, он лаконичен. Ни кровождных зверей, ни хищных птиц, ни оружия, ни растений. Там на желтом поле две ломаные линии, и всё. Поэтому и описание герба краткое: «На золотом поле два стропила, одно из которых красное, а другое зеленое». «Стропило» – геральдическая фигура в виде шеврона.

Во-вторых, он загадачен. Никто не знает, что изображают эти ломаные линии, что они символизируют. Имеется несколько версий, на все они явно наивны. Напнимер: красное стропило – московское войско, зелегое стропило – татарское войско. В центре щита они сходятся в битве. Явная натяжка.

В-третьих, он оригинален, т.е. не похож ни на один из городских российских гербов. Только на его щите имеются стропила. На других гербах таких гербовых фигур нет.

Даровала городу такой герб в 1781 году Екатерина П, а сочинил его известный геральдист Франциск Санти.

Понятно, что при таком удивительном гербе и жизнь в город должна была быть удивительной. И верно!

Так однажды арзамасцы поднатужились и воздвигли удливительно прекрасный, белоснежный Воскресенский собор. Такого храма даже в областных центрах не сыщешь, ну разве что в Петербурге.

А в 1988 году взяли и одноразово взорвали 118 тонн взрывчатки (три железнодоржных вагона). Гриб встал над городом как при ядерном взрыве. Еще повезло (если уместно такое выражение при 91 погибшем), что взрыв произошел на переезде при подходе к станции Арзамас 1, а не на самой станции. Тогда погибших тысячами считали бы.

Город имеет Политехнический институт и еще шесть высших учебных завадения. И это на сто тысяч населения. Что-то арзамасцы любят избыточность. Так до революции при десятитысячном населении высились в Арзамасе купола сорока соборов. Что явный перебор.

Когда гормашевцы, Барсуков с Вильфельдом, впервые прибыли в Арзамас они были удивлены афишами анонсировавшими «Травиату», которую местная опера ставила в клубе железнодорожников. Каково! Таким явлением ни один районный центр, да что там районный, даже многие областные центры, похвастаться не могут. Правда у оперы не было своего оркестра. На представления они приглашали музыкантов из Горького. Но все равно: «Травиата» в првинцмальном городке. Это ж здорово!

Барсуков сразу же захотел посетить этот удивительнвй спектакль. Но не вышло: аншлаг. А шкулять у подезда клуба лишний билетик не захотелось.

Уже в нынешнее время жалел Барсуков, что упустил шанс побывать на этом удивительном представлении. Все, поезд ушел. Закрыли арзамаскую оперу: на неё в бюджете города денег не хватает. Это какой-то нонсенс. У коммунистов на все хвтало денег, а у этих хватает денег только на личные дворцы и яхты.