– Вы космонавт, – вдруг сказала она.

– Почему вы так решили?

– От вас веет ледяным простором Космоса. Но вы не военный.

– Вы уверены?

– Да, – сказала она твердо, – военные это мужланы, огрубевшие в жестоких баталиях. Они лишены всякого светского лоска, понимают только командные окрики и звон оружия.

– Послушать вас, так военные настоящие монстры.

– Так оно и есть за редким исключением.

– Может быть, я являюсь таким исключением?

– Не пугайте меня. Я немного боюсь военных. Но ни один военный не придет на такой концерт. А вы утонченный интеллигентный человек, война не ваш стиль.

– Такого мне еще никто не говорил, – усмехнулся Сильвестр, – вынужден вас разочаровать. Я офицер военно-космический сил.

– Неужели я так в вас ошиблась? Видимо, мои представления о войне слишком примитивные. Расскажите о себе.

– Нечего рассказывать. Война это работа по 24 часа в сутки без сна и отдыха.

– И с риском для жизни.

– К этому постепенно привыкаешь. Давайте забудем о войне. Расскажите лучше о себе.

– Думаю, вам будет не интересно. Я космобиолог. Исследую космические биоструктуры, не покидая старушки Земли, – она взяла его под руку, – давайте знакомиться. Анна Кареган.

– Сильвестр Берроуз.

– Берроуз? Вы адмирал флота Берроуз?

– Увы.

– Вот это сюрприз! Меня предупредили, что меня ждет сюрприз. Но такого я не ожидала. Я вас не узнала только потому, что на ваших портретах вам придают выражение жестокости, видимо, для устрашения врагов. В жизни вы совсем другой. Дайте-ка мне вас как следует рассмотреть, – из-под черных ресниц сверкнули черные цыганские глаза, – адмирал Берроуз! Теперь я вас узнаю. Это действительно вы, – она рассмеялась, – позвольте, почему вы без охраны? Или половина зрителей здесь ваши телохранители?

– Никто кроме моей семьи не знает, что я здесь.

– Никогда не думала, что вот так запросто буду разговаривать со знаменитым адмиралом, человеком, который одним гневным взглядом посылает на смерть целые легионы. Я буквально немею от ужаса.

С этими словами она плотнее прижала его руку к себе.

Он взялся проводить ее домой. В такси они ехали молча. Он не находил тем для разговора, искоса поглядывая на Анну. Она смотрела на дорогу, изредка едва заметно улыбаясь чему-то своему. Какие у нее уменьшительно-ласкательные имена? Аня, Анечка, Анюта, Нюта, Нюточка, Нюшечка.

– Подбираете мне уменьшительно-ласкательное имя?

– Почему вы так решили?

– Я слышу, как вы их шепчете.

– Простите.

– Ну, что вы. Это так трогательно.

Они снова замолчали.

– Когда мы увидимся? – спросил Сильвестр, когда машина остановилась у ее дома.

– Я люблю полагаться на случай. Прощайте.

– До свидания.

Он смотрел из машины, как она идет к коттеджу. В полумраке ночи двухэтажный дом казался огромным. Интересно, у нее есть семья? Муж, дети? Или она живет одна в таком большом доме? Подойдя к дому, Анна обернулась. Он ощутил странное волнение, и сердце болезненно ёкнуло в груди. Господи, что это с ним?

Чтобы немного успокоиться, он решил прогуляться и отпустил такси. Ночь, уснувшие дома, пустынные улицы, освещенные бледным светом уличных фонарей. Слышен был только звук его шагов. Не хотелось ни о чем думать. Он медленно шел, вдыхая запахи ночного города. Все мирно спят. Спи Земля, мы охраняем твой покой. Появились трое молодых людей, идущих ему навстречу. Значит, кому-то тоже не спиться.

– Эй, дяденька, не дашь бедным пацанам на пропитание?

Попрошайки. Неужели такие еще сохранились на Земле?

– Работать надо, молодые люди.

– Бог создал человека из обезьяны не для того, чтобы он стал лошадью. Пусть лошади работают.

– А папы и мамы пусть вас кормят. Или вы живете на подачки?