По телу пробежала крупная дрожь, и я судорожно вцепилась в край столешницы. Сомкнула веки, стараясь унять головокружение, а перед глазами вспыхивали красные и чёрные круги.
– Ч-что вы с-сказали? – из моего горла вырвался прерывистый хрип. Я попыталась сглотнуть, но во рту было сухо, как в пустыне.
Не может быть, чтобы мачеха…
Великая Богиня, только не говорите, что она добралась до ректора!
В голове так некстати всплыл наш вчерашний разговор. Ну как разговор, это была истерика, переросшая в грандиозный скандал.
Леди Корнелия Орланд, являясь моей опекуншей и большой любительницей азартных игр, с неохотой тратила на мою учёбу жалкие крохи отцовского наследства.
А вчера, проигравшись в пух и прах, поставила меня перед выбором: либо я выхожу замуж за её давнего приятеля – мэра нашего городка, либо она не будет оплачивать последний семестр.
– Но он же старый! – я в отчаянии заламывала руки, пытаясь смягчить её каменное сердце. – У него вечно влажные круги под мышками! От него луком пахнет и дыхание несвежее.
– Зажмурилась и потерпела! – прикрикнула на меня мачеха. – Всего лишь пять минут. А потом и того реже. Зато будешь в золоте купаться! Перед тобой будут открыты двери в высшее общество! Ухоженная, красивая, закутанная в меха…
– И безумно несчастная! – всхлипнула я.
– …настоятельно советую вам обратиться к лекарю и проверить слух! – раздражённый голос ректора Роута вторгся в мои горестные воспоминания, возвращая меня в реальность.
– А? – сделав глубокий вдох, я подняла на него полные слёз глаза.
Но мой жалобный вид не произвёл на него должного впечатления. Мазнув по мне неприязненным взглядом, Аррэн Роут отвернулся и решительно направился к выходу.
Чёртов сухарь! И почему от него все студентки без ума?
В его случае не спасает даже красота.
Остановившись у дверей, он всё же обернулся и нехотя произнёс:
– Амелия Орланд. Зайдите ко мне после занятий и подпишите приказ об отчислении.
Глава 2
Аррэн Роут
С самого утра меня не покидает ощущение, что этот день добром не кончится.
Сначала моя новая домработница подаёт на завтрак отвратительный кофе, хотя я её сразу предупредил, что данный напиток пью исключительно крепким и горьким.
Пробую светло-коричневую жидкость и сплёвываю обратно в чашку, а затем едва не рычу, смерив её недовольным взглядом:
– Миссис Фогг, если завтра на моём столе не будет стоять идеальный, качественно сваренный кофе, и я ещё раз подчёркиваю – идеальный, можете искать другую работу.
– Мисс, – нервно блеет эта деревенская дурёха, и я не сразу понимаю о чём она.
– Не понял?
– Я мисс Фогг, – шелестит она, комкая в руках запачканное мукой полотенце.
– Это столь важно? – в моём голосе слышится металл.
– Нет, что вы! То есть, простите, господин Роут. Я виновата.
К нервному комканью добавляется жалобное шмыганье носом. Морщусь и с громким скрежетом отодвигаю от себя чашку.
Провинция, что с них взять. Ещё неизвестно, сколько я буду вынужден прозябать в этой дыре. Аж тошно.
Вернувшись в спальню, нервным рывком распахиваю створки гардеробного шкафа и вдыхаю осточертевший запах лаванды.
Достаю любимый камзол и тут же замечаю на лацкане подпалину от утюга.
– Бездна, эта растяпа прямо-таки нарывается на то, чтобы я её уволил! Он стоит больше, чем её месячное жалование!
Отбрасываю его в сторону и надеваю другой, попроще.
И это в тот самый день, когда ко мне придут напыщенные павлины из департамента образования, чтобы передать распоряжение короля.
Когда третий по счёту экипаж проносится мимо, не замечая моей поднятой руки, я ругаюсь уже в голос, не стесняясь прохожих.
Ненавижу этот маленький северный городок! Здесь ветренно, холодно, каждый норовит залезть к тебе в душу и завалить неуместными вопросами. Вот и сейчас соседка, живущая через дорогу, сочувственно смотрит на меня и любопытствует: