– Да. Я хочу сидя и по видеосвязи. Помоги мне пересесть на кровать? Эта койка уже осточертела. Мне кажется, она хранит в себе отпечаток моей болезни.

– Ладно, – я помогла ему переместиться. – Мне выйти?

– Нет. Останься. У тебя ведь тоже есть что сказать моей маме?

– Не знаю. Может быть.

Несмотря на то, что в номере было всего 15 градусов, ладони у меня вспотели. В больной голове мелькали сцены моего ареста: как на меня надевают наручники и везут в тюрьму, а Рей с матерью укоризненно смотрят мне вслед.

Чушь какая!

Тем временем Рейнард дозвонился до родительницы.

– О, господи, Рей! – взвизгнула госпожа Беллс. – Ты живой, сыночек мой! – из трубки донеслись рыдания взахлёб.

– Привет, мам. Как у вас дела?

– Я каждую минуту изъедала себя за то, что передала тебя в руки этой шаманки! Боже, ты не представляешь, как я молилась, чтобы ты был жив, и бог дал нам возможность ещё хотя бы разочек увидеться!

– Мам, мы увидимся...

– Почему ты так долго не выходил на связь? Ты представляешь, какие страшные мысли лезли мне в голову?!

– В посёлке, где мы живём, не ловит сеть. Сейчас мы в городе, поэтому я смог тебе позвонить.

– Где ты? Я сейчас же распоряжусь по поводу чартерного самолёта, и тебя заберут домой! – и добавила шёпотом: – Если тебя держат силой, покажи мне знак рукой?

– Нет, мама. До конца лечения я останусь в России. Тайна знает своё дело, она профессионал.

– Ты... Ты уверен? С тобой там точно хорошо обращаются? Ты выглядишь измученным и ещё больше исхудал...

– Я в порядке. Просто устал. Сегодня мы приехали в город на обследование. Проверь почту, там снимки МРТ. Обратись в больницу, пусть врачи сравнят результаты с прошлым обследованием.

– Л-ладно. Но, Рей, я места себе не нахожу, волнуюсь за тебя...

– Напрасно, мам. Мои опухоли уменьшились. Ты приняла верное решение, я благодарен тебе за это. Не переживай за меня.

– Рей, я люблю тебя. И Эрик со Стеллой тоже тебя очень любят и ждут. Боже... Я так скучаю...

– Я тоже вас люблю, мам, – от усталости у него начали закрываться глаза, но, прежде чем попрощаться, он предупредил мать: – Не знаю, когда в следующий раз выйду на связь. Главное, знай, что я жив и в надёжных руках, и не паникуй. Не забудь показать мои снимки врачам. Пока, мам. Я люблю тебя, – и нажал «отбой», а затем выключил мобильник.

Вот так. Сам всё сказал матери, даже не запинался, и в целом речь его звучала чисто. Даже моя помощь не понадобилась.

Неужели Рею в самом деле лучше?

Радует уже то, что тарелку гостиничного куриного бульона мой подопечный опустошил с аппетитом. Его внутренние органы вовсе не отказали, а вчерашняя нечувствительность – это откат после тяжёлого кризиса.

– Можно мне поспать здесь? – спросил Рей, переползая в лежачее положение на кровати.

– Эм, ну... – мне вспомнился сегодняшний конфуз. – Если только ты не промочишь постель.

– Не будет больше такого! – обиженно и слегка со злостью сказал он.

– Хорошо, спи со мной, – сдалась я.

– Просто здесь холодно. Придётся греться об тебя.

Мы, как два суслика, прижались друг к другу и мгновенно отключились... Чтобы наутро проснуться в такой позе, что обоим стало неловко: рука Рея покоилась под пижамой у меня на груди, а моя – в стратегически важном месте между его ног (к моему облегчению, поверх штанов), а ещё мы спали лицом к лицу, и теперь у нас обоих во лбу по звезде. Зато нам стало тепло, нет, даже жарко.

Как?! Как это произошло?

8. Глава 7. Праздник

Рейнард Беллс

Он уже и не помнил, когда ему так хорошо спалось. Наверное, ещё до того, как узнал, что болен. Потом каждый сон был наполнен тревогой, страхом смерти и болью. Опиумные сны не в счёт, они, скорей, были похожи на беспробудное пьянство, когда ты и человеком-то себя не ощущаешь, разучившись думать.