Теперь я видела, что малышка Мари направилась ко мне, но всё равно вздрогнула, когда в мою кружку упала золотая монета.

 - Спасибо, - поблагодарила я, чувствуя, как липкий румянец заливает щёки.

Господи, разве можно к этому привыкнуть?!

Фрам Геманир прошёл вдоль нашего детского ряда и тоже раздал монеты. Правда, теперь нам с Беаном не перепало грая, зато моя кружка вновь пополнилась тумом, а кружка Беана – луром. По тому, как радостно заблестели глаза Тима, я поняла, что ему всё же достался золотой.

Больше крупных подаяний не было, в кружки щедро сыпались бизы и очень редко юрты. Золотые и тумы я предусмотрительно убрала с глаз «щедрых» прихожан. Но все мы чувствовали себя крезами благодаря фраму Геманиру.

Мало-помалу прихожане разошлись по домам, и возле храма осталась только наша четвёрка. Даже ушлый нищий куда-то делся.

 - Пора уходить, - сказал Тимто, напряжённо оглядываясь. – Пока Резуг не вернулся.

Я поняла, что он имел ввиду того самого мужичка.

 - Может и отобрать? – спросила я.

 Тимто шмыгнул носом.

 - Он заставляет нас платить процент с каждого сбора, - объяснила Дарис. – А если увидит золотые, может и всё отобрать, - лицо её повернулось куда-то в сторону, как будто она прислушивалась к чему-то. – Он по дороге к приюту ждёт, - сказала девочка. – Побоялся здесь трясти, решил в переулке подкараулить.

Мы переглянулись. Только местных рэкетиров нам не хватало!

 - А айда на море! – предложил Тим. – Там нас точно никто искать не будет! Набрали сегодня хорошо, да и рано ещё в приют идти. Накупаемся, обсохнем – и домой. Не будет же Резуг нас два часа ждать!

Я была только за. Правда, коляску катить по песку – ещё то удовольствие, но я понимала, что надо отсидеться. В моём сегодняшнем состоянии я детей защитить не смогу.

До моря оказалось не так и далеко, видимо, линия побережья здесь была извилистой.

Когда море раскрылось перед нами, я зажмурилась от счастья. Как я любила этот свежий морской ветер, ласковое солнце, льнущее к коже! Мерный шелест волн, крики чаек и чудо воды, в которой я могла сидеть часами!

Коляску бросили на линии песка. Дальше мальчишки потащили меня на скрещенных руках. Хорошо, что в моём нынешнем теле я весила как птичка.

Дарис шла сама, и я снова удивилась уверенности, с которой она двигалась с завязанными глазами. Эта удивительная девочка, похоже, обладала неизвестным нам органом чувств.

Купаться решили в одежде. Может быть, этот мир и знал про купальники, но детям из приюта были недоступны такие излишества.

 - Мы занесём тебя в воду и обкупнём, - пропыхтел Беан. Всё же он был ещё маленький и слишком худенький для того, чтобы таскать на себе сестру.

 - Занесите по колено, дальше я сама, - попросила я.

 - Ты же не умеешь плавать, - удивился мальчик.

 - Может быть, уже научилась, - схитрила я, хотя сама засомневалась. Кто его знает, как поведёт себя моё новое тело. Я плавала великолепно, но хватит ли сил держаться на воде только при помощи рук?

Тёплая вода приняла меня, качнула, и я засмеялась от радости. Плыву! Разводя руками солёную воду, я гребла всё дальше от берега. Платье путалось в ногах, но прилегающие рукава не мешали грести.

 - Ники! Возвращайся! – взволнованно крикнул Беан, и я повернула к берегу.

 - Не бойся за меня, видишь, у меня получилось, - успокоила я мальчика, доплыв до отмели и ложась на песок. – Надо же мне тренировать ноги, если я хочу встать! Давай ты повозишь меня вдоль берега? Держи меня за руки, а я буду пытаться грести ногами.

Это была неплохая затея. Мои ослабшие ноги легче работали в воде, и я твёрдо решила, что буду купаться всякий раз, как нас будут отправлять к храму. Уговаривать мальчишек долго не придётся.