– Мой сын, – гордо произнес вождь. – До него у меня рождались только дочки. Теперь после спасения у него будет новое имя.

Он нежно погладил мальчика по голове.

– И он ничего не будет бояться. Если ты – дух, то появилась здесь вовремя, чтобы ему помочь. Мы рады тебе. Поживи с нами.

И, вставая, твердо добавил:

– Пока не выздоровеешь. А вечером мы устроим в твою честь праздник. Можешь называть меня Шу-нга. Как все…

Сумерки привычно загнали лес в спальню ночи. Языки гигантского костра вытягивались вверх, стараясь оторваться от давших им жизнь пылающих стволов. Огрызаясь время от времени на бесплодные попытки громким треском, они крепко держали свободолюбивых беглецов за огненные хвосты.

Свет мерцающей ладошкой накрыл площадь, на которой плечом к плечу сидели жители деревни. Он рассыпался желтым песком по их волосам и спинам. Отбрасываемые людьми темные бесформенные тени гладили стены хижин и незаметно смешивались с ночью.

Вождь зачерпнул половинкой ореха немного мутной жидкости из деревянного корытца, накрытого шкурой, отпил глоток и передал сосуд гостье. Джейн поднесла его ко рту и вопросительно посмотрела на вождя. Шу-нга подбодрил ее кивком головы:

– Не бойся! Это напиток правды. Он делает человека свободным. Ты лучше узнаешь нас, а мы тебя. Просто удивительно, что ты появилась здесь именно в этот день. Именно сегодня!

Сидящие по кругу индейцы внимательно наблюдали за Джейн. Она закрыла глаза, в два глотка выпила содержимое и перевернула сосуд, показывая всем, что не оставила на дне ни капли. Все разом заговорили и заулыбались. Жидкость оказалась почти безвкусной и напоминала сильно разбавленное молоко. К счастью, это не был напиток аягуаска, с которым Джейн была знакома. Вызывающий болезненные галлюцинации, сопровождаемые непрекращающейся тошнотой, он плохо соответствовал ее представлениям о празднике.

Сосуд, беспрестанно наполняемый вождем, пошел замысловатым путем по кругу, выявляя установленную иерархию. Все знали, кто должен быть следующим, и терпеливо ожидали своей очереди. Джейн застыла в предвкушении ощущений, схожих с приемом спиртного: тепла в желудке и легкой эйфории, но ничего подобного не происходило. Ей только показалось, что сидящие вокруг одобрительно закивали ей головами и закачались из стороны в сторону. Джейн улыбнулась в знак благодарности.

Все вдруг разом встали. Попыталась приподняться и она, но ее тело странным образом стало вытягиваться вверх и… полетело.

Ночь расцвела небывалыми красками. Джейн не чувствовала ни удивления, ни страха. Сначала она почему-то оказалась в хижине, где безмятежно спали дети. Беззубая старуха сидела на плетеной циновке в углу, борясь со сном.

Как будто из глубины своей головы она услышала шепот: «Шама-яна лу». Белая Пантера. Так назвал ее спасенный ею мальчик. Подумав о нем, она мгновенно нашла его среди остальных детей. Малыш спал, крепко прижимая к себе подаренную Джейн алюминиевую флягу для воды.

Тут опять помимо ее воли сознание переместилось за пределы хижины и устремилось вверх. Паря в воздухе, Джейн ясно видела высоко в кроне спрятавшихся среди ветвей попугаев и обезьян. При мысли об обезьянах она почему-то ощутила страшный голод. Ее тело стало стремительно перелетать с ветки на ветку, но вскоре это был уже не полет, а мощные прыжки.

Джейн с интересом увидела, как изменялось с каждым движением ее тело, превращаясь в черную пантеру. Грациозно спрыгнув с дерева, она продолжила свой путь по земле. Сельва рассыпалась перед ней испуганными животными.

Приблизившись к озеру с водопадом, впадающим в вечно девственную плеву его поверхности, подвижная, как черная ртуть, кошка с наслаждением прыгнула в воду и поплыла. Над поверхностью парили странные, неизвестные ей животные.