– То есть.

– Родители уже лет десять вместе не живут, просто не оформили развод официально. У отца давно  другая семья.

– А почему ты мне об этом    раньше не говорил?

– А тебе какая разница, с кем живёт моя мать? – вдруг  впервые резко оборвал её Степан.

Надя обиженно замолчала, её не волновало, с кем живёт его мать, Надя даже не предполагала, что Степан  собирается жить  с родителями.

– Пётр Семёнович лесник по образованию. Он всю жизнь проработал лесничим.

У Нади не было никакого желания слушать  истории про какого – то Петра Семёновича.

Она резко, чуть не крича, повторил:.

– Почему  ты раньше не сказал?

– Боялся, что ты не захочешь со мной поехать. Ты, по – моему, и так не горела желанием.

– Я думала, что мы будем жить в Пятигорске. А это просто лес. Ну нет, даже ни лес и не деревня. Это фиг знает что.

Она вошла в дом в надежде, что хоть что-то в нём  успокоит её. Но картина была удручающей.  Внутри было то же самое, что и снаружи. Просто сруб, деревянный обшарпанный пол, битые стекла, пустые бутылки, зловоние от сигарет и мочи.

– Фу, тут, наверно, жили бомжи. Какая  вонь! Блин, тут даже лампочек нет. Нет ни света, ни газа, ни воды!

– Ты прям эксперт по недвижимости. Не переживай, с милым рай и в шалаше. Моя любовь    всё компенсирует, поверь мне!

– Ты, наверно, шутишь?!  Мы  не будем здесь жить?!  Хорошо, а где мы будем спать?

– На этом диване.

– У него такой вид, как будто на нём спали бомжи.

– Может быть,  очень может быть, – протянул Степан. Мы положим наш матрас, постелем наше бельё  и нормально.

– Ты издеваешься?

– Нет!

– Я только не понимаю, откуда у городского лощеного мальчик, такая любовь к природе.

– Это не любовь. Я просто устал всю жизнь жить в однокомнатной квартире.

Мне кажется, что ты мне зубы заговариваешь. Думаю, нам  есть чем заняться более интересным, чем рассуждать о моих пристрастиях и родных.

Он деловито притащил матрас. Положил его на диван, застелил белоснежной простынёй.

– Ну всё, ночи я ждать не стану, я и так ждал  этого целую вечность.

– Ага, осталось скомандовать ложись!– промычала, Надя.  Кому- то и вечности не хватило, чтобы дождаться этого.

– Ты это о ком?

– О Диме, о ком!

– Так ты что с ним не была?

– Нет!

– А вообще с кем- нибудь?

– Нет, говорю же нет!

– Всё, ты у меня старая дева!– засмеялся  Степан. Например, в Прибалтике, говорят, если  до двадцати лет ни с кем не была, значит, никому не была нужна.

Надя обиделась и надула и без того свои пухлые губки.

– Нет, ты правда не была с Димой?

– Правда! И мне ещё нет двадцати.

– Я тебе не верю, бедный  парень! Ну, ты странная, а почему?

– Это грех без венчанья.

– А я в Бога не верю и в чёрта тоже. Я венчаться не пойду, и не надейся. Я вообще боюсь в церковь заходить. Всё, я сейчас тебя буду насиловать.

С этими словами он  вышел из  комнаты  и ушёл.

Его не было  часа два. Сначала Надя просто сидела.

Потом  опять обошла весь  дом, состоящий из  шести  комнат и маленького коридора.

Под  шкафом, стоящим  на высоких ножках, была большая лужа воды,  просачивающаяся из земли.

Окна были очень большие, но при этом очень грязные, с расшатанными  и облезлыми рамами.

Надя ещё пару раз прошлась по почти пустым комнатам, присела на диван и  уснула.

Девушка проснулась  рано утром от  лучей солнца, бьющих ей  прямо в глаза.  Рядом мирно спал Степан. По всей комнате были раскиданы полевые ромашки, за ночь они подувяли и  стали похожи на гербарий.

– Принцесса, наконец, проснулась! Мой сюрприз высох, пересох. А она спит.

Оказывается, Степан давно не спал.

Я думал, она тут хозяюшка порядки наведёт, а она спать легла. И даже не потрудилась  раздеться.