Да!

Вдруг входящий.

МАМА.

Я схватила телефон.

– Алло, мам…Связь прервалась…?

– Да. Ты права. Связь прервалась. У тебя с реальностью, Люба. Полистала я журнал про твоего этого Татункова…

– Тутанкова, мам…

– Какая разница! Ты серьёзно думаешь, что ты ему нужна? Где он, а где – ты? Кукла на пару дней – и выдворит.

– Мам…

– Не надо меня знакомить с этим человеком. Мне честь такая не по плечу. Мы люди простые. Хочешь, живи с ним. Хочешь – с Абрамовичем. Но если залетишь или выгонит – домой не возвращайся! Решай свои проблемы сама!

– Мам…Зачем ты так?

– До свидания.

– Мам! – отчаянно крикнула я в динамик.

Но уже шли гудки.

Я бросила телефон на пол и разрыдалась.

Мне было очень обидно.

Больно.

Страшно.

Одолевала какая-то паника.

Может быть, собрать вещи и вернуться домой прямо сейчас?!

Там ведь книги. Конспекты. А как забирать?

А нужно ли забирать?

Потекли слезы. Они капали мне на джинсы. И на коврик.

Стук в дверь.

– Любочка, обедать идем? – заглянула Ирина Александровна и увидела меня в слезах.

– Ой-ой. Ты чего расстроилась? – она подошла ко мне и села рядом на стул.

Я разрыдалась совсем истерически. Громко всхлипывала. Вся перемазалась в слезах.

Гувернантка вышла и через минуту вернулась, запыхавшаяся с бокалом воды и бумажными полотенцами.

– Любочка, милая, на, выпей!

Она всунула мне в руку высокий стакан, и я почувствовала ладонью холод от стекла. Сделала пару глотков. Потом плеснула остатки воды на салфетку и умыла ей лицо. Ещё дергалась от всхлипов. Но уже меньше.

Ирина Александровна все это время была рядом и гладила по голове. А у меня было ощущение, что произошло что-то чудовищное.

– Я с мамой разговаривала сейчас…– начала я.

– Она не поняла тебя? – женщина с сочувствием посмотрела на меня.

– Не поняла…Совсем. Сказала, что это абсурд – наш с Тутанковым роман. И чтобы я не возвращалась домой, если поиграет и выкинет…Но ведь так скорее всего и будет! – я снова зашлась в слезах.

Ирина Александровна села рядом со мной на пол. И обняла.

– Люба, ты первая девушка со смерти Кати, которую Илья Константинович привёл в дом серьезно. – как какой-то невероятный секрет прошептала она мне в ухо. – У него было много женщин. Были на одну ночь. Но чтобы вот так. С вещами. Это впервые!

Она говорила и продолжала гладить меня по голове.

– А ещё! Он о тебе так волновался вчера. Что ты не ела. Не выходишь из комнаты. Люба, я не могу точно знать, могу лишь предполагать, но, кажется, он влюблен. Я это заметила ещё до твоего появления здесь! – женщина тепло улыбнулась.

Я положила голову ей на плечо. Она взяла мою руку в свою .

– Вы как будто сейчас мне не про Тутанкова говорите, а про какого-то другого человека, – всхлипывала я. – У него же имидж злодея…

Ирина Александровна расхохоталась.

– Ну уж и не такой наш Илья Константинович злодей. Да, человек жесткий. Но если бы не его эти черты характера, стал бы он тем, кем является? Большой вопрос! – философски заключила она.

– Спасибо вам. – я уже почти успокоилась.

– Приходи в себя и пойдём обедать.

Ирина Александровна встала. И незаметно удалилась из комнаты. Будто её тут и не было. Это была её потрясающая суперспособность.

Около пяти вечера домой вернулся Тутанков. Я сидела в гостиной и смотрела Отчаянных домохозяек.

– Почему ты не готова? Сейчас мы едем к твоим родителям. – он чмокнул меня в щеку и сел рядом.

– Я звонила маме....

– И? – он посмотрел на меня очень заинтересованно.

– Она не хочет нас видеть.

– Что ты ей сказала?

– Что у нас с тобой роман и теперь мы вместе…живём. – мне почему-то страшно было произносить последнее слово.

– А она?

– Она сказала, чтобы я не возвращалась домой.