– Что "но"? – переспросила я…

– Но я это делаю с прицелом на будущее, потому что хочу, чтобы ты и нам придумала рекламный ролик. – он уже заруливал на территорию аэропорта.

– Как скажешь. Я у тебя в долгу.

– Разберёмся. Вылезай, приехали. Я помогу тебе купить билет.

Мы зашли в здание аэропорта.

Кассы авиакомпаний находились внутри.

Миша подошёл к одной из них и на свободном английском начал общаться привеливо.

– Давай паспорт! – протянул он мне ладонь.

Я дала документ.

Черед пару минут у меня на руках был билет.

– Сколько стоит перелет? Я тебе сейчас верну…– начала я.

– Считай, что это мой тебе подарок. Билет в счастливую жизнь. Без Тутанкова. – он лучезарно улыбнулся.– Иди скорее на регистрацию. Тебе ещё таможню проходить.

– Спасибо! – я по-дружески крепко обняла его.

Он не ожидал. И смутился.

– Ролик с тебя. И…это…Люб…– он сделал паузу. – Как доберёшься домой, напиши.

– Обязательно. – я помахала ему рукой и быстрым шагом отправилась в сторону стоек регистрации.

Меня трясло от усталости. От нервов. От страха. Что я делаю что-то не то. Иду куда-то не туда. Или что Тутанков узнал.

Сводило желудок.

Я не ела ничего с утра.

И не спала сутки.

Хотелось отключиться.

Очнуться дома.

На своём пролежанном диване.

И понять, что это был сон.

Всего лишь сон!!

Но это был не сон....

Через полтора часа я сидела в самолёте.

Первый раз в жизни, не считая бизнес джета, нанятого Тутанковым.

Я устроилась у окна. Прислонила голову к иллюминатору.

И тут же выключилась. Меня не интересовал ни взлет. Ни красивый вид за окном…

Я проснулась от того, что замерзали ноги. И попросила стюардессу принести плед.

Вырубилась снова.

– Просыпайтесь, пожалуйста. Идем на посадку. Приведите спинку кресла в вертикальное положение…– разбудил меня доброжелательный голос бортароводницы.

Состояние моё было размазанным.

Я соображала туго.

Когда самолёт сел и с грохотом покатился по взлетно-посадочной полосе, меня снова душил страх.

У всех появилась сеть и начали поликать телефоны. Я не включала свой. А если позвонит ОН?!

Впереди таможенный контроль.

Очередь растянулась. Документы проверяли медленно.

У меня дрожали икры от напряжения и усталости. Я держала сумку обеими руками и смотрела в пол.

– Проходите! – подозвала меня к себе женщина в очках.

Я протянула ей паспорт.

Она долго всматривалась то в меня, то в него и, наконец, произнесла:

– Подождите здесь, Любовь Витальевна. Мне нужно кое-что уточнить.

И она встала со своего места, крикнула остальной очереди:

– Проходите, пожалуйста, в соседнее окно.

И куда-то исчезла.

Я понимала, что это не просто так. Надежда на какой-то положительный исход таяла как снег в ноябрьской луже.

– Любовь Витальевна Линдеман, пройдемте, пожалуйста, в комнату досмотра.

– А в чем дело? Я нарушила закон? – всплеснула руками я.

– Не нервничайте. Разберёмся.

Женщина в очках мотнула кому-то головой. И через пару секунд надо мной нависли два здоровых пограничника. Взяли из рук мою сумку.

И проводили в какую-то комнату. Без окон.

– Ждите здесь. – сказал один осипшим от простуды голосом и закашлялся. От него пахло куревом.

– Чего ждать-то?! – выпалила я.

Но мне никто ничего не ответил. И не объяснил.

Дверь со шлепком захлопнулась.

Я осталась одна в помещении.

Только жёлтые стены вокруг.

На столе стоял прозрачный графин, а рядом с ним – стакан.

Я плеснула в него холодной воды с таким остервенением, что капли полетели на стол.  И выпила залпом.

Прошло десять минут. Потом пятнадцать.

Никто не появлялся.

Я стала ходить туда-сюда.

От стены к стене.

И по диагонали.

Руки стали мокрыми. В рту сухо. Болела голова от нервов.