Удивительно, но вся собравшаяся толпа со своим багажом влезла в автобус.

Уплотнились так, что было не понятно, где люди, а где сумки и чемоданы. Одной ногой я стояла на полу, а другая полулежала на ряде сумок. Почти, то же самое, было с моей матерью, но так как она старше меня ей было тяжелее ехать в таком положении.

– Парень – обратилась она к сидящему третьим человеком, на двухместном сиденье отцу-брату, принимая его за молодого парня – ты бы место женщине уступил!

Он бы может быть и уступил, но встать было невозможно – все находились как будто в зацементированном состоянии. Так и доехали, тем более, что ехать было не долго, всего – то около двух часов!

А, дальше было всё совсем просто. Сначала – Шира, потом Абакан, в Абакане на почту – отправили ковёр назад в Алма-Ату, из Абакана в Новокузнецк, уже поездом, а оттуда домой, тоже поездом. И, через каких-то четыре дня – в Алма-Ате!

Дома нас дожидались отец и маленькая собака. Собака породы французская болонка была абсолютного белого цвета, а звали его Чап. Это была особь мужского пола, а Чап потому, что в детстве он жил с мамой Чапой и привык к такому имени.

Отец очень любил животных и естественно, Чапа тоже. Когда мы приехали к себе, мы Чапа не узнали – он был тщательно помыт и красиво подстрижен. Всегда думали, что у Чапки длинные уши, а они оказались совсем маленькими, а длинными они казались из-за плотно скатанной шерсти на ушах. Вобщем, отец собачьи уши укоротил на половину.

Идём на свою почту за получением отправленного из Абакана багажа.

Лето, жара! На пути, в асфальтированном тротуаре большая и глубокая выбоина, занимающая всю нашу дорогу метра на два. Мы-то её обошли по краям-бережкам, и оказались на другой стороне выбоины, а вот Чап, задержался, изучая очередной кустик. Когда голову поднял – глядь, а мы уже на другой стороне «озера»!

Начали мы по очереди звать пса к себе.

Первым скомандовал отец: «Чап, ко мне!»

Потом я, но уже другую команду: «Чапа стой!»

Сначала, услышав команду отца, Чап уже готов был кинуться плыть, но тут же мой голос командует делать противоположное.

Это действо происходило очень быстро и, вконец, замороченный пёс, таки прыгнул в водную пучину и смело поплыл по горло в воде! Выбравшись на берег и отряхнувшись, Чап, с чувством исполненного долга и в прекрасном настроении, подбежал к нам и начал весело крутиться вокруг.

Приехавши, после путешествия, нас встретил белый и пушистый пёсик, а сейчас был мокрый и грязный, и только в «новых» ушах и добром нраве узнавался наш великолепный Чап!

Обратно пошли другой дорогой – в обход, где нет таких больших и глубоких луж.

Навстречу нам попалась соседка – «О – говорит, – это вы такой большой кошелёк привезли вместо ковра!»

Пришли домой, и на этом наш многострадальный ковёр своё путешествие закончил, и всякие попытки его продать тоже больше не повторялись.

До сих пор тот ковёр существует и, причём, в отличном состоянии. Вот бы нам всем такое здоровье иметь и в таком же отличном состоянии оставаться!

Произошло это давнее, чем давно. В то время моя мама была девочкой-подростком 13 лет, а её мама – молодой 35-летней, женщиной.

Жили они в небольшом сибирском посёлке, тогда таких было много, сохранившихся ещё с царских времён, этот посёлок называли, просто – рУдник, не руднИк, а именно рУдник.

Посёлок тот состоял из нескольких изб, стоявших на горе, на площадках, расположенных террасами. То есть, на горе была проложена дорога, вдоль которой размещались дома, а выше была ещё одна дорога с домами и небольшими садово-огородными участками. Вот и весь посёлок. А за огородами, уже начинался лес – тайга. Лес был виден, прямо, из окон домов.