Но настроение действительно было отличным, и портить его лишними вопросами мне не хотелось. Мы болтали всю дорогу, смеялись и не заметили, как доехали. Около гостиницы водитель притормозил, все вышли, стали прощаться и благодарить Володю за прекрасный ужин. Он задержал мою руку в своей и произнес:

– Хотел тебе про танцы ответить. Ты спросила, люблю ли я танцевать? Да, люблю, но только с любимыми и близкими для меня женщинами. Топтаться просто так под музыку не вижу смысла.

Он произнес это очень тихо и спокойно, но за этими словами я вдруг почувствовала скрытый подтекст. Я высвободила свою руку, вдруг погладив его по плечу, и попрощалась. Лёня уже ушел вперед, я его почти догоняла и все это время чувствовала Володин взгляд, всей спиной чувствовала. Почти уже у самого входа в гостиницу я догнала Лёню:

– Ну подожди же меня. Куда торопишься?

– А, это ты? Я думал у вас прощание с Вовкой. По-моему, у вас все хорошо складывается? Я очень за тебя рад.

– Не говори ерунды, Лёня. Ничего не происходит. Просто твой Володя одичал здесь чуть-чуть. Захотелось ему тепла и ласки. И вообще, ну не порть мне такое хорошее настроение.

Лёня почему-то совершенно трезвым взглядом посмотрел на меня и, как больному, сказал:

– Ну, конечно.

Только у самого входа я вдруг сообразила, что диспозиция или мизансцена на площадке перед гостиницей резко поменялась. Во-первых, у тут стояло несколько машин, хотя со двора был отдельный въезд на стоянку. Во-вторых, было светло как днем, освещение просто зашкаливало, и, в-третьих, было полно людей. Они то вбегали, то выбегали из гостиницы. Периодически выходил персонал и давал какие-то распоряжения.

– Ну, вот и цирк приехал, – сказал Лёня, пропуская меня в дверь.

Холл был хорошо освещен и оказался не таким уж и маленьким, какие-то люди сновали верх и вниз, стоял гул, служащие гостиницы бегали и что-то решали на ходу. Я подумала, что теперь всю ночь эта суматоха и шум будут мешать нам спать. Даже на нашем на этаже это броуновское движение не прекращалось. Все как бы пришло в движение. Ожило.

Мы с Лёней пожелали друг другу доброй ночи и разошлись по номерам.

Я разделась и пошла сразу в душ, хотя мне бы очень хотелось рухнуть прямо в кровать. Душ сделала контрастный, включая то горячую, то холодную воду. Вышла из душа мокрая, закутавшись в полотенце. Нанесла крем на лицо. Глядя в зеркало подумала, что, возможно, я рано себя со счетов списала. Выглядела я хорошо, все еще молодо. Тогда почему я одна? Возможно, я просто по натуре одиночка? Но сразу вспомнилось чье-то высказывание, что такие отговорки присущи только людям слабым, не способным наладить коммуникации с другими. Думать о себе, как о слабом человеке мне не хотелось, поэтому я решила, что просто не встретила такого человека, с которым бы захотелось разделить свое одиночество. Точка! Теперь Владимир. «Что я о нем знаю? Ничего. А хочу ли знать?» Но мне почему-то и знать о нем ничего не хотелось. Из его прошлого меня ничего не интересовало. Точка! А насчет настоящего… поживем – увидим. Точка! Расставив все точки, я надела пижаму и уснула.

6. Алекс

Солнце уже вовсю пробивалось в окно моего номера, но вставать не хотелось. Вчера мы договорились, что машина за нами приедет чуть позже, к одиннадцати часам. А сейчас было только восемь. Но уснуть я уже не надеялась, поэтому немного понежившись в кровати, я встала, раздвинула шторы и пошла умываться. «Сегодня у меня будет прекрасный день», – подумала я, подкрашивая глаза. Я была просто уверена, что день будет хорошим! Настроение было отличным, несмотря на вчерашнее застолье. Я уложила феном волосы. Посмотрела на себя в зеркало. И, негромко включив музыку, стала выбирать наряд. Надо, чтобы он не был кричащим, но достаточно эффектным. Выбрала светлые брюки и персикового цвета блузку необычного кроя. Но на завтрак решила все же блузку не надевать. Остановилась на спортивной футболке поло нежно голубого цвета. Решила, что позже переоденусь. В половине десятого я спустилась в ресторан. Ресторан сегодня напоминал ярмарку. В середине зала был накрыт большой длинный стол, за которым уже сидело человек двадцать. Еще столько же набирали еду, кто-то стоял и разговаривал у веранды. Наш столик, слава богу, остался пуст. Я взяла поднос и прошла к стойкам с едой. Как и предполагалось вчера, есть совсем не хотелось, но я все же взяла два йогурта и круассан. Кофе мне обещали сварить. Официантка принесет его позже. Я освободила поднос, переложив все на стол, и уже собиралась отнести пустой поднос на специальный столик, как вдруг услышала его голос. Голос Алекса! Я вздрогнула, и поднос полетел на пол. Окаменев сначала, я все же подняла его и медленно стала поворачиваться. Хорошо, что поднос был пустым, иначе бы весь мой завтрак оказался бы на полу. В шуме голосов я ясно различала знакомый тембр Алекса. Голос у него был низким, но мягким. Я бы его узнала из тысяч и не перепутала ни с каким другим. Я все же не удержалась и повернулась посмотреть на большой актерский стол. Да, это был он. Алекс с кем-то разговаривал и улыбался. Он был, как и я, в светлых брюках и в почти такой же футболке поло, только светло-сиреневого цвета. Мы выглядели просто как братья-близнецы. Я присела на край стула, но не спиной к залу, как обычно, а лицом. Конечно, я хотела его видеть. Замерев, как статуя, я так и сидела, не притронувшись к завтраку, и только позже сообразила, что еще и улыбаюсь.